аристократы… жадно глазеющие на выпирающие груди алчных аристократок. Всех этих людей отличает одно – честность. Простаки идут стороной, без какой-либо надобности доказывать, что ты умный, а вот богатенькие так лицемерно слушают инструктора, будто каждый из них планирует голыми руками возвести фонтан во дворике своего роскошного поместья, а затем пройтись по этой же площади и трезвонить об этом во всяком бомжеватом уголке.
Внезапно меня покалывает осознание. Что я здесь делаю? Я вижу эту картину наяву, я нахожусь в этой «картине». Речь итальянцев резкая и чёткая. Некоторые слова хорошо слышны мне: «изодранный бедняк», «несчастные», «мои шелка дороговаты будут», «твои щёки краше яблок», «сложная конструкция и чистенькая водичка». Их стрекотания звучат на неясном для меня языке, вероятно, итальянском, но он понятен мне так же, как родной, будто в голову встроили автоматический переводчик.
По периметру, в каждом углу, стоят обнажённые скульптуры людей, интимные места которых прикрывает простыня. Посреди площади негоциант выкрикивает «Подходи, покупай!», афишируя свои ткани. Из-за их нехватки в стране люди выстроились в очередь длиной в египетскую речку.
Меня обуревает ужас после второй волны осмысления. Как я сюда попала?
Я не контролирую моргание, перед глазами возникает чёрная пелена и вдруг обстановка сменяется мрачной. Затхлый запах вольно наживается в тесной комнатушке с неровными бетонными стенами.
– Ты совершил ошибку! Если правительство об этом узнает, жизнью поплатишься не только ты, но и твои ближние, Алойз!
Оба мужчины стоят далеко друг от друга, но жар их гнева чувствуется на языке. Этот гнев вовсе не ненавистный, это заботливый гнев.
Мужчины одеты в поношенную одежду. На плечи Алойза накинут плащ, многократно сшитый из лоскутков на воротнике и подоле. Его разгневанный собеседник, как несложно было догадаться, Касьян, одет в многослойную рубаху и штаны выцветшего молочного цвета.
На столе высится башенка грязных тарелок с торчащими из неё ложками, по центру валяются осколки разбитого стакана. Как только здесь выжили лилии в глиняной вазе? Крохотная кроватка растрёпана, постель поедена молью.
– Я стану могучим! – выпаливает Алойз с безумным лицом и тычет пальцем в Касьяна. – Я создал шедевр, который принесёт мне деньги. Я выберусь из хватки хозяина, почувствую свободу, не буду больше его ручной собачонкой! Ты, Касьян, ни от кого не зависишь, у тебя своя лавка и тебе никогда не понять моих мучений. – Алойз бешено цепляется за свои рыжие локоны. – Не понять.
– Мы что-нибудь придумаем. – Касьян водит глазами по комнате, наскоро перебирая решения проблемы. – Ты понимаешь, насколько это опасно? Тебя забьют камнями, выпорют, король прикажет пытать тебя! А потом казнят, – с лицом, полным сожаления, твердит торговец.
Со скрещенными запястьями на животе мужчина убеждает друга остановиться, но тот упрямее
