в хижину, поставил на пол корзинку с грибами, добавил, – Мир, я мясо хочу, не могу уже есть эти грибы.
– А я могу что ли? – фыркнула, взглянув на очереднуюй добычу тихой охоты Говарда, с укором взглянув на мужчин, пусть и пока в звериной шкуре, проговорила, – рыбу мы так и не поймали, лягушек я есть отказываюсь, вдруг среди них очутится моя подружка. Ещё неделя – и я блеять начну, и будет здесь у нас контактный зоопарк.
– Это что такое? – спросил Томас, разглядывая шляпку подберёзовика, – червивый.
– Раз такой привереда, сам иди и насобирай, в округе уже нет ни одного гриба, – огрызнулся енот, пихнув лапкой зайца.
– Я вчера собирал и принёс без единой червоточины, сегодня была твоя очередь, – занудно проговорил Томас. Тщательно осматривая грибы, он перекладывал плохие в сторонку, и, судя по всему, сегодня мы будем жевать щавель, жарить корень лопуха и запивать это всё отваром из кипрея, а так хочется свежеиспечённого хлеба, намазать его сливочным маслом, положить кружок колбасы… Эмм…
Но к моему великому сожалению, и, судя по кислым мордахам енота и зайца, к их сожалению тоже, Феньке после той удачно пойманной синюшной птицы больше словить ничего не удалось, и чует моё сердце, всё же придётся мне выбраться в город. На мой логичный вопрос, почему фамильяр не может принести еду с рынка, оставив монеты на прилавке, ведь книгу-то она как-то притащила, Фенька заявила, что в магическом ходу можно переносить лишь вещи, принадлежавшие фамильярам или их работодателям, еда же с рынка им не принадлежит. А заявись лиса на рынок за покупками, это будет очень опасно, да и странно. Согласившись с доводами Фениамины, я вот уже третий день настраиваюсь выйти из леса.
– Сегодня их не было, – проговорил енот, прерывая мои тягостные думы.
– Кого их? – с недоумением переспросила, не сразу сообразив, о чём говорил Говард.
– Ну, тех охотников, которые тебя ищут.
– Хм… ясно, значит, можно попробовать выйти в Бувард, – задумчиво кивнула, едва передвигая ноги, направилась на второй этаж, в облюбованную мной комнату. Некоторое время я любовалась лесной опушкой с высокими вековыми деревьями, густой, местами непролазной, травой и многообразием ароматных цветов. Там же, мерцая солнечными бликами в проплешинах зелёной ряски, расположилось круглое, как тарелка, озеро. Его берег украшали коричневые головки рогоза, узкий стрелолист с маленькими белыми пуговками цветов склонился под тяжестью к земле, а на воде, мерно покачиваясь, плавали листья кувшинок, самих цветов я ещё не видела.
Насмотревшись на однообразный пейзаж, который вроде бы и услада для глаз и в то же время напоминание, что здесь я пленница, резко отвернувшись, устало прошла к шкафу, в котором всё ещё висела чужая одежда. Конечно, она была тщательно выполоскана в реке и высушена на жарком солнышке, обдуваемая тёплым ветром, но она всё равно была чужой и большой, а иглы и ниток в хижине не было. Наконец, выбрав, по моему мнению, самый подходящий по размеру наряд, состоящий из нижней рубахи до колена
