одну коробку конфет из тех, что мне Лариса Ивановна презентовала, открыл и на стол положил, а остальные в опустевший дипломат убрал. Все сидели, чаёк с конфетками пили, а я лясы точил, отвлекая присутствующих от работы. К их чести, никто особенно и не сопротивлялся, и разговор с общих тем постепенно перешёл на самую насущную: и где же ты, дескать, Ваня отпуск свой проводить собираешься, если заявки туда брать не желаешь? Пришлось открыться. К моему даже не удивлению, а изумлению, моё признание эффекта разорвавшейся бомбы не произвело. Узнав маршрут, Галина Семёновна только и сказала, что муж её, заслуженный артист РСФСР Вадим Конин, во всех этих странах, ну за исключением Турции, Мальты и Алжира, уже не по одному разу побывал. Да вопрос задала:
– А что, теперь нам разрешили в Испанию ездить? Сняли, значит, испанцы этот запрет, не стали дожидаться смерти Франко, – чем меня несказанно удивила.
Из всех присутствовавших одна лишь Валентина ручками всплеснула, что означало, по-видимому, её радость за меня. Повсплёскивала она, повсплёскивала своими ручками да и говорит:
– Мы тут остатки книг на прошлой неделе решили допродать, а к нам заведующий отделом оборудования подошёл, всё оптом купил да попросил с тобой, как ты появишься, познакомить. Звонить ему, чтобы пришёл, или обойдётся?
– Валечка, какой может быть разговор, конечно, звони.
Пришёл невысокий, весь какой-то на редкость подвижный товарищ лет под сорок, а может, быть и чуть меньше. Отчётливо проявившаяся лысина мешала определить возраст поточнее.
– Лев Семенчук, – проговорил он, протягивая мне руку, да как начал задавать мне вопросы типа: – А собрания можешь достать? А детективы? А Анжелику?
Пришлось перебить и задать встречный вопрос:
– А зачем мне всё это нужно?
– Я что, не объяснил? Прошу прощения. Дело в том, что я вышел на одну секретную контору, в которой всё есть, прямо как в Греции, а вот книг нет. Так они готовы по бартеру в обмен на книги любые продукты и даже шмотки кое-какие доставать.
Договорились мы, что, как вернусь, наберу дефицита – и подъедем мы в контору эту секретную. Вот на таком высоком душевном подъёме и вернулся я домой ранёхонько, чем несказанно удивил и обрадовал свою супругу.
Глава седьмая
6 ноября 1973 года
Вечером, как ребёнка уложили, так и сами спать завалились. Надеялся я, что, как только всякие срочные и важные дела надо мной висеть перестанут, организм сам доберёт всё, что я ему недодал. Думал, спать буду чуть ли не до обеда. Однако проснулся я, когда ещё совсем темно было. Вышел на кухню на часы глянуть, а там опять пришлось за сверчков приняться. Их было столько, сколько я никогда ещё не видел. Попередавил их немало и лишь затем смог на часы посмотреть. Посмотрел и удивился. Часы словно спросонья замедлили свой ход, и маленькая стрелка на них только-только от цифры три отрываться
