быть, они о чем-то и догадываются, но смутно. А в точности не знают, о чем мы думаем.
– Нет, поедем лучше в Муром, – выпалила я как-то очень нервно.
– В Муром? – переспросил Василий. – Почему в Муром?
Вот тут бы мне и сказать правду. Но я опять притормозилась и сказала загадочно:
– А об этом я тебе расскажу по дороге.
На следующий день, расцеловавшись с Верой, заступившей нам на смену ласкать, любить и потчевать наш зверинец, мы пустились в путь-дорожку. Василий сосредоточенно вел машину, а я заливалась соловьем, доказывая рациональную необходимость нашей поездки.
– Славный город Муром, – говорила я, – родина Ильи Муромца! Ты же хочешь узнать, где рождаются богатыри? Он там тридцать лет и три года на печи сидел, а потом встал с печи – и сразу богатырь! С разбойниками сражался. Кроме того, там жили Петр и Феврония. Знаешь, какой мудрой женщиной была Феврония? О! Ты не знаешь! Однажды на нее пялился какой-то гребец лодки. На лодке они через реку переправлялись. С вожделением глазел. А Феврония ему и говорит: «Зачерпни воды из реки и попробуй». Гребец зачерпнул и испил воды. «А теперь, – говорит Феврония, – зачерпни воды с другой стороны лодки и попробуй». Гребец зачерпнул. «Есть, – говорит Феврония, – разница?» Мол, вот и нечего на меня пялиться.
Но чем больше я рассказывала, тем мрачнее становился Василий. И я, наконец, отважилась спросить:
– Ты не хочешь в славный город Муром?
– Зачем мы туда едем?
– Я же говорю: Феврония…
Василий хмыкнул:
– Предположим, Феврония. Но что еще? Зачем мы заказали гостиницу на три дня?
– Проникнуться духом места. Ощутить.
– Ты вчера с Иркой Осокиной встречалась?
– Ну. Встречалась. А что?
Но дальше врать и изгаляться было бессмысленно. Пришлось сознаться про Наташку.
– Может, мне поговорить по-мужски с этим Валерой? – рыкнул Василия.
– Вряд ли это поможет.
– Это – как поговорить…
– Нет, – сказала я решительно, – силовые решения – не наш метод. Мы будем действовать с помощью тонких, интеллектуальных маневров. Мы накопаем на мерзавца компромат и прижмем его неопровержимыми уликами.
– Стыдить что ли будете?
И в этот момент я горько пожалела, что вовлекла Василия в эту историю. Горько и безутешно пожалела. Потому что Василий был прав: таких, как Коростылев, надо давить, как тараканов. Но, во-первых, это уголовно наказуемо – Коростылев все же не таракан, а полноправный член общества, могущий рассчитывать на защиту всего государственного аппарата. А во-вторых, я не имела никакого права втягивать Василия, провоцировать его. Я же прекрасно знала, во всяком случае, догадывалась, как Василий на эту историю отреагирует. В прошлый раз, например, когда я просила помощи у Василия, дело закончилось стрельбой3. Что ж, придется в дальнейшем скрывать (о! опять!) свои шаги по выяснению истины и восстановлению справедливости.
Я сделала
Об этом в романе Марии Мусиной «Квадратные метры хитрости».
