улыбнулся. Кажется, он понимал природу этих немых, но выразительных взглядов. Старик по-отечески похлопал капитана по плечу.
– Благодарю тебя за то, что решился на сию поездку. Я уже старик, часто болею… А ты молод, Александр, молод, ты выдержишь сие путешествие. Поезжай, друг мой любезный, поклонись от нас всех могилке Мишеньки, царство ему небесное, помяни товарища, поставь свечку в местной церкви, дай денег церковнослужителям, дабы ухаживали за могилой и стерегли. А также если сможешь, привези его личные вещи, какие там остались, сделай милость… Жаль, что перстень наш фамильный украли эти подлецы…
Княгиня одобрительно закивала, соглашаясь со словами мужа.
– Так выполнишь просьбу старика, а, Саша?
– Непременно, Николай Николаевич.
– Узнай также о сыне Мишеньки, как там его здоровье. Я заберу его из Сибири, воспитаю. Выхлопочу лично у его императорского величества разрешение. Хочу отдать впоследствии в юнкерское училище.
– Хорошо, князь.
– Там, говорят, ужасно дикие морозы.
– Да, это так.
– Прохор, принеси мой подарок.
(Княгиня снова согласно закивала и улыбнулась).
– Слушаюсь, барин.
Слуга, рябой верзила с длинными ручищами, кивнул, быстро исчез и также быстро появился с роскошной медвежьей шубой на руках.
– Дорогой Александр, это шуба – мой тебе подарок.
– Что вы, Николай Николаевич! Не надо, право, таких дорогих подарков!
– Уважь старика, Саша. Ты нам как сын. Прохор, принеси мою шкатулку.
Слуга снова исчез и вернулся со шкатулкой. Князь открыл ее и достал пачку ассигнаций.
– Вот эти пятьсот рублей для Ивана… А эти две тысячи рублей тебе, Саша. На дорогу.
– Что вы, что вы, светлейший князь! Не надо мне этих денег.
– Не прекословь старику, а то я обижусь! Ты же едешь и по нашей надобности.
– Но все же…
– Не возражай, Саша.
Поговорив и отужинав, Голевский засобирался домой. Княгиня подала знак своей служанке. Та понимающе кивнула. Появилась она с иконой Божьей Матери. Передала в руки барыни. Голевский преклонился на одно колено, поцеловал икону. Княгиня поцеловала его в лоб и осенила крестным знаменем. На ее глазах застыли слезы. Князь, снова всплакнув, обнял, расцеловал Голевского, махнул ему рукой: дескать, до скорого свидания, дорогой мой друг!
Князь кивнул Даше.
– Доченька моя, Дашенька, проводи Александра Дмитриевича до дверей. Сделай одолжение.
– Avec plaisir[6], папенька!
Княжна проводила гостя до передней. Там влюбленные стали прощаться. Смущенные и тихие, они преданно смотрели друг на друга и молчали. Нужные слова почему-то не находились в этот момент, пауза затягивалась…
Наконец Голевский не выдержал.
– Даша, – сказал он и взял
С удовольствием
