репликой бородач продолжил:
– Охотник, наши крысы кормятся детьми!
От удивления тот вылупил глаза.
– Они, должно быть, невероятно огромные! – сказала Янка, живо нарисовав в воображении крысу-мутанта.
– Истинно! – воскликнула золотоволосая девушка. – Они выходят из ночного тумана и нападают на рассвете. Мы прячем детей, но крысы всегда их находят.
– У крыс превосходно развито обоняние. Чуют… А вот со зрением беда, – нарочито небрежно, с видом знатока заключил Охотник, чем заслужил укоризненный взгляд Янки.
В отличие от нее, другие сочли бестактное замечание Охотника подтверждением его профессионализма. Посему было решено тотчас сопроводить гостей к старосте Доброй деревни по имени Миклош Перст. Вторая часть его имени оказалась прозвищем, а вскоре объяснилось и его происхождение.
Староста проживал у мельницы, стоявшей особняком на окраине деревни. У мельницы сновали люди – таскали мешки с зерном, засыпали его в дыры жерновов для помола. А рядышком на резном крыльце неприметного дома из соснового сруба за столиком сидел человек. Наверное, он был единственным во всей деревне, кто не носил бороды. Зато носил на голове легкую сеточку, видимо, заботясь о прическе, и рубаху – безукоризненно белую.
Дочь старшего бородача, у которой оказалось на удивление подходящее имя – Злата, представила Крысолова и его спутницу старосте. Тот прищурил глаза, как будто плохо видел и пытался почетче разглядеть лица гостей.
– Из рода Латишей? Так-так… – староста отхлебнул чай и причмокнул губами. – Род чародеев пресекся. И нету более живых потомков.
– А как же обещанный Крысолов? – спросила Злата, потупив взгляд.
– Сказки, – отрезал Миклош. – Давно пора понять: никто не придет и не спасет наших детей. Самим справляться надо!
– Хорошо говорить, когда у самого детей нет! – парировала смелая девушка и тут же отвела глаза.
– Что позволяет мне судить беспристрастно! – с металлом в голосе произнес староста. – Уйди, Злата, с глаз долой!
Девушка шмыгнула носом и, не проронив ни слова, удалилась. Зато из близлежащих кустов как по команде повылазили с десяток бородачей, только вместо вил в руках они держали ружья.
– Разоружить чужаков! – скомандовал староста высоким голосом, так и не поднявшись с насиженного места.
– Извольте! – равнодушно проронил Охотник, бросив пистолет на булыжную дорожку, ведущую к крыльцу.
Янке оставалось только поражаться, с какой легкостью тот расстался с оружием. Разочарование отразилось на ее лице, а он даже не взглянул на нее, не попытался оправдаться.
– Позволит ли пан староста доказать делом, что я тот, за кого себя выдаю? – столь же безучастно осведомился Охотник.
С опаской поглядывая на лежавший у дорожки пистолет, еще пуще щурясь, староста, по всей вероятности, оценивал расстояние от брошенного оружия до его владельца. Примерившись, пришел к выводу, что
