нация – исключительная, самая-пресамая!
И маленькие Джонни впитывают эти затхлые истины, как сухая тряпка – воду. Попахивает нацизмом? Так это он и есть! Однако большого Джона, когда тот вырастет, укорять подобным нельзя – обидится. Не поймет, поскольку заматерел, окончил Гарвард или Вест-Пойнт, а внутри остался тем же мальчиком – туповатым, убого информированным мещанчиком, не способным мыслить хорошо.
Но затвердившим на всю жизнь, что он – патриций, а всё остальное человечество – жалкие плебеи, которым не повезло родиться в «сияющем граде на холме».
Впрочем, для разведчика это их поганое качество полезно. Русские не станут говорить о тайном при свидетелях, памятуя, что «болтун – находка для шпиона», а вот американцы могут и не заметить всяких там турок или прочих недочеловеков…
Юваль, похоже, вжился в образ ресторатора: проявлять услужливость, сохраняя достоинство – это надо уметь. Приняв заказ у американских пилотов, спецназовец мигом передал его на кухню, и материализовался рядом с Алоном.
– Чего изволите, бей-эфенди?
– Чашечку кофе, пожалуйста, – смиренно проговорил полковник. – И… Да, и пирожное.
– Хорошо, эфендим…
Юваль одним движением протер столик и выставил серебряный стаканчик с бумажными салфетками. Стремительно удалился, спеша обслужить «почтенного старца», а старец, не торопясь, вынул крайнюю салфетку. С обратной стороны Ари выписал четкими печатными буквами:
«Американские летчики дважды упоминали кодовое название операции: «Иранская свобода». Указывалось, цитирую: «В готовности в ФРГ (в Шпангдалеме) и в Италии (на Авиано) держать в резерве 49-е ТИАКР по две эскадрильи на каждой базе с ротацией на весь период боевых действий».
«Ой-вэй… – напрягся Алон. – Получается, Марина права – Штаты что-то затевают против Ирана… Ираку тоже достанется. А всю заварушку подадут под соусом «установления мира в Персидском заливе». Знать бы, когда наступит день «К»…»
Подлетел Юваль, выставил кофе в белой фаянсовой чашке, а в ажурной вазочке – пирожное, и улетел, незаметно прихватив смятое донесение Кахлона. Сервис…
Рехавам пригубил горячую «кахву», черную и до того крепкую, что напиток казался вязким.
– …Нет, Джорджи, – донесся негромкий голос седоусого американца по соседству, – оперативную группу ВВС, которая, собственно, и выполнит основную работу, составит мое 401-е крыло – на Ф-4Е. Мы развернем его, максимум, за три дня – здесь и в Эрзуруме.
Алон продолжал смаковать кофе, рассеянно глядя в окно, и четко представляя себе штатовца – в полковничьем мундире со всеми онерами.
– Да я не против, – хмыкнул розовый от солнца сосед седоусого. – Просто… Неплохо бы прикрыть турецкую границу «тяжелым» корпусом – нам же меньше мороки в случае ответки… Или 5-й корпус перебросить из Западной Германии, или… не знаю… ну, 3-й…
– Тут
