Он знал, что тридцатилетний араб не станет подниматься на сцену и танцевать у шеста. Поэтому в их споре потеряет уверенную позицию.
– Освещение не то. Да и шест выглядит слабо, может уронить меня.
– Если выдержит тебя, значит, и любого из ребят, – возразил старик. – Будь добр, проверь, насколько он крепок.
– Да уж, будь добр, – подтвердил второй старик и залился больным, каркающим смехом.
– Если ты так хочешь увидеть меня на сцене, то твои мечты сбылись, – ответил марокканец, вздохнув.
Дальше произошло то, чего Дарвин точно не ожидал. Мужчина снял берцы, носки и босиком поднялся на подиум. Там он сделал короткую растяжку, а затем стал кружиться вокруг шеста, и это было самое удивительное, что Дарвину приходилось видеть за последние недели. Человек на сцене, казалось, неподвластен гравитации, он порхал над землёй, поднимался к потолку и плавно опускался, лишь едва касаясь шеста. Все окружающие смотрели на него в восхищении. Даже у хмурого мужчины за соседним с Дарвином столом брови поползли вверх.
Танец марокканец исполнял без музыки, но он был настолько хорош в нём, что тишина нисколько не отвлекала. Он комбинировал элементы, в которых требуется сила, с элементами, основанными на гибкости.
Даже в китайском цирке Дарвин не встречал настолько пластичных людей. К концу представления мужчина медленно опустился вниз под пару робких хлопков.
– Если хотите, могу повторить всё то же, но без одежды, – предложил он. В сбившемся дыхании было слышно, насколько он устал. Марокканец медленно спустился со сцены и стал обуваться. – Деньги можете оставить себе.
Через секунду он выпрямился и продолжил:
– Теперь ваша очередь.
– Мы так не умеем, – сказала одна из девушек. Блондинка с собранными в хвост волосами.
– Я споткнусь, если только посмотрю на этот шест, – подтвердил парень.
Они обменялись весёлыми улыбками, и марокканец повторил своё предложение, на этот раз серьёзнее:
– Теперь ваша очередь.
– Ну уж нет, после такого выступления не вышел бы даже Пол Миллиган, – произнесла темнокожая девушка. Она, должно быть, заметила татуировку на теле араба с изображением этого музыканта.
– Теперь. Ваша. Очередь, – повторил марокканец безжизненным голосом, не оставляющим места для спора.
– Поднимайтесь на сцену, птенцы, не заставляйте меня доставать оружие, – произнёс араб в кожаной шляпе у него за спиной.
Угрюмый мужчина рядом с Дарвином достал из кобуры пистолет. Он был направлен на гостей, но те его не видели. Дарвин надеялся, что гости не начнут приставать к нему или его спутнице, иначе начнётся перестрелка. Ему на сегодня уже хватило смертей.
– Чего пристал? – выкрикнул старик. Этой ночью он был самым смелым в клубе. – Видишь же, не хотят. Если так хочется увидеть женское тело, идите в бордель и наймите
