моментом, я расправляю плечи и усмиряю деспотичное притяжение магии, сжимая и разжимая пальцы. Одолев их, я прохожу мимо всех и осторожно беру Аурен на руки. Затем прижимаю ее к груди, испытывая внутреннее страдание от ее безжизненного вида.
Уже хочу было пойти, но Дигби, прихрамывая, с кровожадным выражением загораживает мне дорогу.
– Я же говорил, чтобы ты вернул ее к жизни.
– Ей просто нужно отдохнуть, – отвечаю я, но все равно слышу в своем голосе неуверенность. – Мне нужно укрыть ее от непогоды.
На лице стражника появляется возмущение и ненависть, но, пока он ничего не сказал, я поворачиваюсь к Озрику.
– Вы все летите обратно к войску. Хочу, чтобы сегодня же вечером все наши солдаты покинули Рэнхолд. Я не доверяю королеве Кайле. Пусть они возвращаются как можно скорее в Четвертое королевство. – Я угрюмо поджимаю губы. – Они нам понадобятся.
Озрик кивает, а Джадд спрашивает:
– А как же ты?
Я бросаю сердитый взгляд на небо.
– А я как можно быстрее полечу, опережая бурю, чтобы доставить Аурен в безопасное место.
– Лететь одному нельзя, – возражает Лу. – И тебе не добраться так просто до Четвертого королевства, пока она без сознания. Слишком далеко. Вдруг она проснется и позолотит тебя до смерти?
Когда я подхожу к Арго, тимбервинг складывает крылья цвета коры и опускается на колени, воткнув когти в снег.
– Я лечу не в Четвертое королевство, – бросаю я через плечо.
– Тогда куда ты ее везешь? – спрашивает Дигби.
Схватившись за ремешок седла и забравшись с Аурен на спину Арго, я перевожу взгляд на сердитого брата, и он отвечает за меня:
– Он везет ее в Дэдвелл.
Глава 3
Слейд 8 лет
– Слейд!
Мое имя выкрикивают так громко, что птицы перестают петь, а некоторые из них упархивают.
Повернувшись, я смотрю сквозь ветки деревьев на наше поместье, а когда опускаю одну из них, из бутона, к которому я прикоснулся, вырывается голубое облачко. Передо мной здание из черного камня с белыми полосами от безостановочно льющего дождя. Крыша плоская, и из нее, как столбы, торчат квадратные дымоходы.
Я смотрю на холм со скошенной травой, по которому она ко мне поднимается. Вздыхаю и отпускаю ветку, но уже осторожнее, чтобы мне в лицо не ударило еще одно вырвавшееся из древесной почки облако. Они, конечно, вкусно пахнут, но жутко пачкают.
Снова поворачиваюсь к воркующей птичке размером с булавку, которая сидит у меня на пальце. Она еще совсем птенец, ее тонкое тельце покрыто пушком, но глаза открыты.
– Ничего, скоро ты оперишься, – говорю я ей. Через несколько недель у нее на хвосте будет целый шлейф перьев, которыми она сможет щеголять. Каждое перо будет тонкое, как булавка, и с такими же острыми кончиками. – И тогда ты сможешь улететь с остальными.
Снова слышу, как выкрикивают мое имя, потому аккуратно
