шторма закрывают горизонт, словно ватные пучки, забившие сток.
Мой тимбервинг мчит вперед, и лед острыми когтями царапает мне щеки. Я накрываю Аурен плащом, а затем подтягиваю ближе к себе и крепко обнимаю.
Она очень холодная и такая беззащитная…
Ее сердце не бьется, грудь не двигается, кожа стала землистой. И все из-за меня. Из-за того, что я натворил.
Быстро оглянувшись назад, вижу замок Рэнхолд, который освещают факелы. Теперь его внутренний двор испачкан гневливым твердым золотом, которое, будто магма, изверглось из дверей и вымазало серый камень, а потом застыло, не успев нанести больший урон.
Золото словно пыталось прогрызть себе путь в этом клятом замке. Вобрать воздуха из неумолимого рта и с гневом его поглотить. Вот что происходит, когда сила, которую слишком долго подавляют, накапливается и захлестывает того, кто ее сдерживает: она пробивает трещинки и наконец прорывается на свободу, подобно рухнувшей плотине.
Я отворачиваюсь и еще крепче обнимаю Аурен.
Мне нужно как можно скорее покинуть замок и золото, но какой предстоит преодолеть путь – еще не ясно, потому что каждая секунда подвергает Аурен еще большей опасности.
Это палка о двух концах, и жизнь Аурен балансирует на ее острие.
Я должен увезти ее отсюда как можно скорее, пока она не провела в этом гнилом стазисе[2] слишком много времени. Не зная, как глубоко может распространиться ее сила, я пытаюсь угадать, сколько еще нам нужно пролететь.
Мне хочется только вытащить из нее эту гниль. И я должен сделать это где-то на земле, – если я попробую удалить свою магию в воздухе, есть вероятность, что Аурен призовет золото, а мне бы точно сейчас этого не хотелось.
Ее аура в эту секунду являет собой лишь тусклый сгусток света, напоминающий развеивающийся туман. Если буду медлить, то сила, которой я ее заразил, причинит столько вреда, что я не смогу уже этому воспрепятствовать. Нет, я не позволю этому произойти. Не позволю, чтобы такое случилось. Потому буду держаться до самой последней секунды.
Время и расстояние – мои враги и мои союзники.
Встревоженно я слегка ударяю ногой тимбервинга. Он издает крик: либо выражая недовольство, либо подав сигнал стае. Я знаю, что остальные летят за нами.
– Быстрее, Арго, – тороплю я пернатого зверя, но голос мой дрожит, как руки у неопытного воришки.
И хотя ветер дует нам навстречу, Арго набирает скорость, и я не сжимаю руками поводья, давая зверю волю. Он расправляет свои огромные крылья, рассекая ночное небо, освещенное лишь затененной тучами луной. Меня дергает назад, и если бы не кожаный ремень от седла, привязанный к пряжке у меня на поясе, то я бы точно свалился.
Такое уже бывало.
И все же сейчас я лечу верхом не ради забавы и не ради дозора. Это вопрос жизни и смерти.
Вопрос ее жизни.
Мы как можно быстрее улетаем от Рэнхолда прочь, а небо Пятого королевства будто нас за это наказывает. Возможно, покойные король Фульк и принц Нивен хотят, чтобы в их кончине кого-то
Стазис – это ограниченная область пространства, в которой время остановлено или содержимое обездвижено.
