кусочками лука и сельдерея.
– Больше ничего раздобыть так быстро не смог, – пожав плечами, говорит он. – Завтра нужно сходить в Погреб.
Я залпом выпиваю жидкость, не распробовав ее на вкус. Чувствую только, как горячий бульон обжигает язык и стекает в пустой желудок.
Райатт пьет из своей кружки гораздо медленнее, и я чувствую на себе его пристальный взгляд темно-зеленых глаз.
– Что? – спрашиваю я.
– Такого прежде не бывало.
Я смотрю на лицо Аурен.
– Да, не бывало.
– Не хочу показаться идиотом, поскольку уверен, что ты уже это сделал, но разве нельзя просто… вытащить из нее оставшуюся гниль?
– К несчастью, ты идиот, потому что я, черт возьми, пытался.
– Что изменилось?
Поставив пустую чашку на деревянную каминную доску, я опираюсь рукой на темное дерево, опускаю голову и смотрю на пламя.
– Не знаю. Может быть, я слишком резко применил к ней силу. А может, слишком надолго ее там оставил.
– То есть… А раньше ты оставлял в ком-нибудь гниль?
Я многозначительно смотрю на него.
– Разумеется, оставлял. Когда хотел кого-нибудь убить.
Он отмахивается.
– Нет, если как раз не пытался убить?
– Нет, – огрызаюсь я, с такой силой сжав каминную доску, что дерево протестующе скрипит. – Обычно гниль мне подчиняется. Она никогда так не поступала.
Я не понимаю, что случилось. Даже сейчас чувствую в Аурен это гнилое зернышко, но не могу за него ухватиться. Оно мне не поддается.
– Она проснется?
От ярости я ощетиниваюсь.
– Конечно, проснется! – кричу я. Кожа на руках вздувается, когда шипы стремятся прорваться сквозь нее. – Иди нахрен, раз вообще об этом спрашиваешь!
– Ну и ты иди, черт тебя подери. Вопрос-то обоснованный.
Я сжимаю руку, уже почти готовый хорошенько его ударить, но тут возвращается Лу.
– Уже шалите, мальчики? – Она переоделась, сняв мокрую одежду, и надела огромные меховые тапочки больше медвежьих лап. Здесь это самая любимая ее вещь, хотя тапки выглядит на ней нелепо. Дигби с ней нет.
– Он отдыхает. Пытается делать вид, что это не так, но состояние у него ужасное. Отдала ему кровать Озрика, – говорит Лу, и мне даже спрашивать не пришлось. Она подходит к нам и встает, уперев руки в боки. – Ну так что? В чем проблема?
– Я просто пытаюсь, мать его, поговорить, – бурчит Райатт.
– По поводу Златовласой? – догадывается Лу, фыркает и подходит к Аурен. – А может, лучше не дразнить гнилого медведя?
Брат закатывает глаза.
– Ты что делаешь? – спрашиваю я, когда она снимает с Аурен одеяла.
Она показывает мне сверток с одеждой.
– К ней можно прикасаться?
Меня охватывают сомнения.
– Не
