доктор подошла, закрыла кабинку, и все звуки как отрезало. Некоторое время я стояла, переминаясь с ноги на ногу. Чёрт, как же тут неуютно. Я с самого детства страдала от клаустрофобии, мне и к лифтам-то удалось привыкнуть с трудом. А уж провести в закрытом пространстве больше двух минут – настоящее испытание. Но сейчас выбора всё равно нет, поэтому нужно успокоиться, отвлечься. Например, подумать о чём-нибудь постороннем. Интересно, каково это – получать новую плоть? Они что, наденут её на меня, словно костюм? Не может быть всё так просто. Это же столько всего нужно восстановить: нервы, ткани, кровеносную систему, органы… А вдруг будет больно?!
Послышалось шипение и через едва заметные форсунки начал поступать густой жёлтый газ. Опять запахло яблоками. Вскоре кабинка заполнилась, вокруг не было видно ничего, кроме плотных клубов. Мне… мне нечем дышать! Здравый смысл подсказывал, что для мёртвых это не такая уж важная потребность, без которой я, за неимением лёгких, прекрасно обходилась, но нарастающую панику уже было не остановить. Больше всего на свете хотелось выскочить наружу. Волны ужаса накатывали одна за другой. Я медленно опустилась на корточки. Почти сразу раздалось потрескивание, будто кто-то поправлял микрофон, и прямо из стенок послышался недовольный голос доктора:
– Встань прямо, не шевелись! Если прервёшь процесс, нам придётся начинать всё с начала.
Я безропотно поднялась. Конечно, она права, лучше перетерпеть процедуру один раз, чем повторять снова и снова, но легко всё только на словах! Когда стоишь здесь, стараясь не сорваться в истерику, логика куда-то исчезает. Мне хотелось биться о дверь и царапать ногтями стены. Наверное, такие же чувства возникают у животного, попавшего в ловушку: неконтролируемый страх, ощущение безысходности и беспомощности. Разница только в том, что я вынуждена сама удерживать себя внутри.
Плотные клубы газа начали пронзать яркие световые импульсы, похожие на молнии в грозовых облаках. Сперва редкие, они возникали всё чаще и чаще, пока не начали сливаться в единый поток. Лучи перемещались снизу вверх, проникая внутрь меня и скользя по контурам тела, словно вырисовывая их.
– Голову прямо! – сердито прикрикнула доктор.
Я резво вытянулась, замерла и больше не могла видеть, что происходит с телом. А жаль, мне было бы интересно понаблюдать за процессом создания. Но доктор Си запретила поворачивать голову, так что пришлось полагаться исключительно на тактильные ощущения, которые вдруг начали возвращаться. Сперва тело налилось тяжестью. Я даже не осознавала никогда, какой груз таскает на себе человек, но теперь, на некоторое время избавившись от него, прочувствовала в полной мере.
Из-за герметичности кабинки в неё не проникали посторонние звуки, и, пока доктор не решала обратиться ко мне, я слышала лишь едва уловимый писк электронных датчиков. И вдруг раздался удар: бам! Бам-бам! Звук шёл не снаружи, а будто изнутри меня. Я напряглась, изо всех сил стараясь не вздрогнуть. Что это?! Удары продолжались, частые и громкие, они были похожи на шаманский барабан, такая же ритмичная пульсация. Потом поняла: это всего лишь моё собственное сердце, которое начало сокращаться.
