караимов жизненных событий от имени государства, а также по разрешению споров в религиозных и семейных вопросах381. Католики и армяно-григорианцы не имели своих органов управления в Крыму: католики подчинялись епархии, расположенной в Саратове, а армяно-григорианцы находились под юрисдикцией Кишиневской епархии.
Во многом благодаря сохраняющейся численности татар, евреев, греков, армян и других меньшинств государственные и церковные власти в Крыму придерживались более прагматичного и примирительного подхода, чем в Казани382. Таврическая и Симферопольская епархия была учреждена только в 1859 году383. Уже тогда, в отличие от Казани, управляющий Таврической губернией предостерегал от православного прозелитизма, а представители церкви в Крыму, как правило, воздерживались от прямой миссионерской деятельности (несмотря на периодическое давление со стороны архиепископа в Одессе или митрополита в Москве). Таким образом, религиозная автономия крымских татар соблюдалась в большей степени, чем в Поволжье. Во время Крымской войны (1853–1856) к крымским мусульманам относились как к потенциальным предателям, побуждали к отъезду или даже насильственно переселяли384. Этот опыт в очередной раз заставил тысячи людей бежать, привел к опустению целых деревень и, несомненно, помог вписать в коллективную память крымских татар страдания и лишения, связанные с ним. Однако, несмотря ни на что, к началу века татары по-прежнему составляли крупнейшую общину в четырех из пяти крымских уездов. Возможно, имперские власти извлекли важный урок из военного периода и с 1860‐х годов вновь предпочли более примирительный подход – это может быть одним из основных факторов отсутствия в Крыму эпохи реформ массовых беспорядков, которые подробно обсуждаются в шестой главе385.
Различные подходы к миссионерской работе отражали более широкие различия в отношении к этнорелигиозным меньшинствам в обоих регионах. В Поволжье большинство оставшихся там представителей меньшинств были из числа бывших или по-прежнему практикующих анимистов, к которым власти продолжали относиться либо с жалостью, либо с пренебрежением. Российские элиты отвергали их веру как «грубые суеверия» или относились к ним как к «детям природы», которых империя должна была приручить и цивилизовать. Возможность распространения на них политики веротерпимости, не говоря уже об институциональной поддержке, даже не рассматривалась386. И в Крыму не все меньшинства были поставлены в равные условия. На еврейское население формально распространялись те же ограничения и дискриминационные меры, которые существовали по всей империи. Караимы, настаивающие, как правило, на своем отличии от иудаизма, в 1837 году были официально признаны религиозной группой, в результате чего было учреждено Таврическое и Одесское духовное управление караимов. Как и мусульманам, армянам, грекам и европейским «колонистам», караимам была предоставлена автономия в религиозных и некоторых административных
Во времена татарского владычества караимы жили почти исключительно в скальном городе Чуфут-Кале под Бахчисараем. После российской аннексии, в результате отмены требований к проживанию, они рассеялись по всему полуострову, многие поселились в Евпатории и ее окрестностях. Тем не менее некоторые из них призывали Духовное правление вернуться в Чуфут-Кале в начале 1870‐х годов: ГААРК. Ф. 241. Оп. 1. Д. 165.
О численности крымских татар в 1897 году: Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т. XLI: Таврическая губерния. С. VIII.
