style="font-size:15px;"> Спецов кое чего не учёл, думал, раз Паша химик и биолог, то значит – ботаник. Не ожидал, что этот "белобрысый", как он его в шутку называл, так его зажмёт. Думал по паре синяков будет. Не знал же, что тем, кто работал в команде легендарного майора Бестужева, всем без исключения полагалось иметь стопроцентное здоровье, выносливость, и уметь всё, включая работу кулаками.
Так что, когда Егор понял, что Третьяков ему сейчас при всех челюсть сломает, драться пришлось в полную силу. Потом ещё и Багиров добавил. Но это уже обоим, пока разнимал. И оба ходили неделю с разбитыми губами и носами.
Лазарева вызвала своих протеже на ковер, влепила выговор каждому, велела разобраться раз и навсегда. И Паша разобрался очень быстро – отправил Галю в декрет. Сразу с двойней. И расписались сразу. Третьяков попросил Анну, чтобы их включили в программу поддержки молодых семей. По пункту повышения рождаемости их взяли сразу. Поневу освободили от службы и отправили в санаторий на весь срок беременности. Демографическая ситуации на планете была катастрофической, так что спецпрограммы по этому вопросу стояли на первом месте социальной политики.
Лазарева в некоторой степени переживала об этом. Костя, после финта Паши, явно задумался о таком же. Но пока они договорились, что этот вопрос обсудят позже. Гораздо позже. А пока радовались за молодую семью Третьяковых.
И Егор переменился сразу, как узнал. Вся спесь ушла. Пришёл, извинился перед Пашей за всё. Тот злопамятным никогда не был, так что примирились. Но Третьяков не сразу решился сказать, что двойня – мальчишки. Близнецы. Боялся, как бы опять не пришлось Спецова на месяц к психологу и на таблетки.
Анна приняла такое решение в самом начале работы. Пришлось, потому что Егора забраковали, когда Багиров отправил его на переобучение в центр подготовки ВДВ. Спецов – танкист, а Косте нужны были люди для охраны объекта и научного персонала.
Но жёсткая психологическая проверка на профпригодность показала, что у старшего лейтенанта Спецова сильнейший посттравматический стресс после смерти брата. И то, что он на вид спокойный – это временно. Он на грани нервного срыва и его вообще не желательно оставлять в вооружённых силах.
Жестокий был момент в жизни Егора. Когда это всё ему сказали, помимо посттравматического состояния впал ещё и в шоковое. Кроме службы у Спецова ничего не осталось. Ни семьи, ни одного родного человека, ни родного города, полностью похороненного под ульем и ныне ставшего пустошью с развалинами. И главное – нет родного брата. Егор знал, что Матвей всегда был его спасительной веткой, за которую он цеплялся, но вот и его не стало.
Последней соломинкой была майор Лазарева. Спецов так и воспринимал её как Альфу. И это было не то же самое, что простой командир. В своё время БПУ давало это чувство единения – ты вместе с Альфой, с лидером, как единое целое, как часть сознания друг друга. Ты не один. И даже после снятия устройства связи пришельцев, ощущение острого доверия майору Лазаревой у Егора не ослабло. И она его
