не хотелось вовсе.
Вот нельзя сбиваться в пары таким сумасшедшим!
– Ты такой грустный, возможно, я подниму настроение? – Оливия подошла сзади, обняла его и расстегнула брюки.
– Да уж там уж… и не знаю!
Стоило бы отпихнуть ее, высказать все, возможно, пощечину отвесить. Но это же Лапушка! Его Лапушка. Наверное, самое лучше, что могло случиться в жизни с нищим эрандо. Только она всегда понимала и поддерживала, была опорой в те моменты, когда все остальные отворачивались.
И ее тело, знакомое, изученное, привычное, но каждый раз, когда Марк касался его, оно казалось чудом, подарком водных богов.
Оливия внезапно отстранилась и села на край стола.
– Бенедикт плох, последние дни сам не свой, всё путает, забывает имена подчинённых. Понимаешь, что это означает?
Агенты доносили о странностях в поведении председателя, Марк и сам готовился к смене власти. Правда, надеялся, что старик успеет убрать Крея. Лорд-протектор вконец разошелся, и подчищать за ним становилось сложнее и сложнее. Так что да, он понимал, к чему клонит Оливия.
– Я стану новым председателем, – огорошила она. Марк поперхнулся настойкой и никак не мог прокашляться. Лапушка подала ему стакан воды и похлопала по спине.
– Тебе же перейдет протекторат, не хочу отдавать часть власти в чужие руки, – она говорила спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся. – Готовься пока.
– Не думаю, что все так уж…
– Тс-с! – Оливия шикнула и округлила глаза. – Глава протектората вовсе не должен говорить "уж".
Марк послушно кивнул. Если это кот так влиял на Лапушку, то он очень плохо на нее влиял. Но глава протектората… да, он не тыкает всюду "уж".
– Безумный так сказал? – с трудом выдавил он и посмотрел в глаза жене.
Вот сейчас. Сейчас все решится. А на сердце такая странная смесь из облегчения, что тайна уже не давит и страха за то, что будет дальше.
Но Оливия не отвела взгляд и пожала плечами.
– Я сделала немало ради нашего благополучия.
– С котом трахаться – не многое, и не ради нас! – Марк все же стукнул бокалом о стол. Оливия смотрела на него с интересом, но без капли вины или сожаления.
– Не уверена, что с тем самым. Он слишком любит свою Блудницу, чтобы смотреть на кого-то ещё. А я слишком люблю тебя, чтобы всерьез относиться к таким мелочам.
– Только это, – он шагнул к жене и почти навис над ней, – никакие не мелочи!
– Значит, собирай вещи и перебирайся на юг, в наш тайный домик для отдыха и больше не лезь в политику. Я столько лет закрывала глаза на то, как ради власти ты убиваешь людей и покрываешь безумства Крея, пора и тебе закрыть глаза на мои методы.
Он закрывал и открывал рот, но никак не мог подобрать достойный ответ. Да, Оливия права, но как же больно! Будто на части рвут.
Когда его Лапушка такой стала? Или всегда была, просто раньше у нее недоставало возможностей,
