беспокойства переросла в полномасштабную ярость.
Такая чистая смерть. Такое незаслуженное благословение.
Если бы Кэнсин был здесь, этот человек пострадал бы гораздо сильнее.
Его грудь прижалась к нагруднику, когда он сделал успокаивающий вдох. Время для гнева давно закончилось. Теперь гораздо важнее была необходимость действовать. Кэнсин опустился еще ниже на корточки, возобновляя поиски в подлеске. Когда его ладонь скользнула по кустам, задевая края ласточкиного гнезда, его пальцы наткнулись на то, что на первый взгляд казалось клубком тонких темных нитей.
Когда Кэнсин поднес руку к лунному свету, он увидел пряди черных волос, закрученных вокруг костяшек пальцев.
По подлеску были разбросаны волосы его сестры. Было ясно, что кто-то пытался спрятать их под кустами терновника, но эта попытка обернулась неудачей из-за когтей самых находчивых лесных существ.
Он беззвучно выпрямился. Пряди волос соскользнули с его пальцев, исчезая во мраке. В нем вспыхнуло недоумение.
Затем его взгляд снова упал на тело у его ног. На тело мертвого, раздетого мужчины.
Кэнсин поднял голову. Его взгляд смягчился. Это заняло у него не больше мгновения. Не более секунды на понимание. Он протянул руку и выдернул черепаховую шпильку из гниющего глаза мужчины.
Затем он подошел к своей лошади.
Чтобы вновь направиться по следу.
Девушки, переодетой в мальчишку.
Он не заметил пары желтых глаз, следящих за ним.
Выбор
Брови Марико нахмурились в замешательстве.
«Этот ленивый парень не может быть лучшим воином Черного клана».
Словно в ответ на ее мысли, ленивый парень, о котором шла речь, вдохнул с преувеличенной медлительностью. Как будто он был ужасно раздражен. Как будто такое простое действие, как вдох, требовало слишком много усилий. Он сбросил капюшон, скрывающий его лицо, затем встал, томно потянувшись, как бродячий кот.
Взмахом левой руки откинул длинные пряди волос со лба. Затем прочистил горло.
Теперь его обзор был свободен, и юноша повернулся к своей добыче. Повернулся так, чтобы оказаться в поле зрения Марико. Ее замешательство усилилось, когда она увидела его лицо.
Юноша был высоким и худощавым. Тело, скроенное из углов и сухожилий. Диагональный шрам проходил через центр его губ. Он вяло моргнул, как будто пытался выйти из ступора, его прикрытые тяжелыми веками глаза открылись, а затем закрылись. Снова открылись и закрылись. В такой напряженный момент – когда на карту была поставлена его жизнь – Марико не могла уловить выражение его лица: оно было таким же вялым, как и его поведение. Что не соответствовало лицу из острых углов и изящных склонов.
Лицу, полному противоречий.
Потянувшись еще и в другую сторону, юноша уставился на толпу мужчин с оружием справа от него. Затем размеренным шагом направился к великану.
Он
