style="font-size:15px;"> (Поет.)
Святой, высокий римский трон,
Как до сих пор не рухнет он?
Дрянная песня, тьфу, политикой звучит!
Создателя благодарите смело,
Что римский трон блюсти не ваше дело!
Конечно, уж судьба ко мне благоволит,
Что быть мне канцлером иль князем не велит.
Но старшину иметь не худо и меж нами:
Так изберем мы Папу сами.
Известно вам, какой чертой
Решается избранье в сан святой.
(поет)
Взвейся, подымися к небу, соловей,
Сто раз поклонися милой ты моей.
Поклона милой нет – и чтоб о том ни слова!
Поклон и поцелуй – стою на этом снова!
(Поет.)
Прочь замок! в тиши ночной –
Прочь замок! – ждет милый твой;
Щелк замок! – горит восток.
Ну ладно, величай да песни в честь ей пой!
Тебя же осмеют, а никого другого:
Как провела меня, так проведет любого.
Пускай с ней встретится влюбленный домовой,
На перекрестке пусть ей отведет он очи!
Пусть в полночь с Блоксберга[8] несущийся домой
Ей проблеет козел спокойной ночи!
Чтоб парень спину гнул пред ней –
Нет, много чести будет ей!
Повыбить окна ей: вот это
Я одобряю для привета!
(ударяя кулаком по столу)
Молчать! Молчать! Послушайте меня!
Я, как известно, жить умею!
Ведь здесь влюбленных целая семья –
И всем доставить по порядку я
Им кое-что приятное имею.
На новый песенка покрой:
Вы петь припев должны за мной!
(Поет.)
Раз крыса в погребе жила,
Все ела жир да сало;
Как доктор Лютер, завела
Брюшко и бед не знала.
Но повар яду ей подлил –
И крысе белый свет постыл:
Ужель она влюбилась?
(весело)
Ужель она влюбилась?
Бежит назад, бежит вперед,
Везде грызет и гложет;
Во всякой грязной луже пьет,
А боль унять не может.
Бедняга скачет там и тут –
Но скоро ей пришел капут:
Ужель она влюбилась?
Ужель она влюбилась?
Средь бела дня она в пылу
Вбежала в кухню, села
В предсмертных корчах на полу
И жалобно пыхтела.
А повар злой, смеясь, твердит:
«Ага! Со всех концов свистит –
Ужель она влюбилась?»
Ужель она влюбилась?
Вишь, умники! Нашли себе отраду!
Как будто нет и подвига славней,
Чем дать бедняжке крысе яду!
Давно ли крысы в милости твоей?
Эх
