Степан, значит.
– Не Сучко, а Кучка! – ответил боярин, ничуть не робея под тяжёлым взглядом разбойника.
– Терем мне твой понравился… Уступи, – промолвил Долгорукий, как бы не замечая вызывающего поведения боярина.
– Может, тебе всё сразу уступить: земли, жену, дочь, сыновей? Может и веру уступить? – медленно, взвешивая каждое слово, ответил боярин. – Но вера у тебя и так есть. Правда, ей ты свою душу не доверяешь…
– Видит Бог… – подняв голову и правую руку вверх, произнёс Долгорукий. – Видит Бог, не желал я тебе зла! Но по-хорошему с тобой никак… Я – князь! И я беру всё, когда захочу и у кого захочу!
Он опустился в седло и посмотрел на ждущих его приказа хмурых дружинников. Обычный кивок князя, и в боярина вонзилось сразу несколько мечей.
– Я – князь, и я беру всё! – повторил Юрий Долгорукий, презрительно глядя на последние судороги боярина. Тело боярина по отмашке уволокли подальше от крыльца. Долгорукий слез с лошади при поддержке стременного и грузным шагом вошёл в дом. В доме он встретил только одну старушку. Это его удивило. Он с недоумением посмотрел на своих дружинников. Дружинники, без слов поняв удивление князя, бросились обыскивать все помещения. Вскоре они один за другим вернулись к князю и виновато развели руками.
– Он что, был один с этой бабкой? – спросил у них князь, садясь в большой трапезной на лавку во главе стола.
– Нет, народу было много… – ответил один из дружинников.
– Искать потайной ход! – приказал князь и в задумчивости положил руки на стол.
Дружинники свое дело знали, а вот беглецам не повезло. За тыном, опоясывавшем всё поселение, были другие дружинники, которые не входили в него. Семья боярина во главе с его женой вначале успела выбраться из лаза за поселением, но, увидев конников, бросилась обратно к лазу и встретилась там с дружинниками, посланными за ними в погоню. Беглецов привели к князю. Он встретил их с ухмылкой и, постучав ладонью по столу, приказал:
– Жинку боярина и дочку наверх, – и, отыскав взглядом воеводу, приказал: – Под охрану. Головой за них отвечаете! Мальцов заберите в обоз. А счас собери с поселения девок попригоже и готовьте баню. Дворовым боярина объясни, што князь трапезничать желает. Хотя не просто трапезничать, а пировать! Да и дружине с обозными тоже пора ужинать.
Вечером, когда уже совсем стемнело, князь во главе процессии из ближайших ему людей и собранных девок направился к бане, что находилась на берегу реки за поселением. В баньке и в большом предбаннике воцарилась суматоха: на всех места не хватило, потому князь оставил только пятерых девок для себя. Они разделись без всякого смущения, торопясь примкнуть к родословной князя, и призывно различными позами приумножали свои бесовские чары. Князь поморщился. Грустно как-то соглашаться с криками мнимых девственниц. Надоело. Вокруг так много искренних и подлинных, а тута? Князь выругался и потянулся к жбану с медовухой – достали дешёвые трюки девок с деловой хваткой. Достали. Кто-то попал
