из канонов.
XXXVIII. То, чего преимущественно не доставало всем им, а именно – исторического освещения вопросов, этот пробел взялся восполнить ученейший Фор в некоторых главах своих «Семестров», но лишь в пределах поставленной им себе задачи и лишь в виде ссылок на авторитетные свидетельства; о том же более подробно пустился толковать Бальтазар Айала, приводя много примеров в пояснение некоторых общих положений, в особенности же – Альберико Джентили, тщательными трудами которого смогут воспользоваться многие другие, как и я, признаюсь откровенно, воспользовался ими; а то, что остается пожелать этому автору, по части способа его изложения, порядка расположения вопросов и различения отдельных видов права, я предоставляю собственному суждению читателей. Скажу только одно, что при разрешении спорных вопросов он обычно опирается на небольшое число не всегда достоверных примеров или даже на мнения современных юристов, изложенные в заключениях, большинство которых составлено в интересах их клиентов и не основано на естественных правилах правды и чести. Оснований разделения войн на справедливые и несправедливые Айала не коснулся; Джентили же по своему усмотрению наметил общее деление предмета на несколько высших родов, но он даже не затронул некоторых известных и часто встречающихся спорных вопросов.
XXXIX. Мы, со своей стороны, постарались не упустить ничего подобного, указав основания суждений, с помощью которых нетрудно найти решение тех вопросов, по которым у нас опущены некоторые подробности. Остается в немногих словах изложить, чем я мог воспользоваться и ради чего предпринял я настоящий труд. Во-первых, я ставил себе задачей подыскивать для положений естественного права доказательства, основанные на столь достоверных понятиях, чтобы никто не мог их опровергнуть без насилия над самим собой. Основные же начала естественного права, если обратить на них внимание должным образом, ясны и очевидны сами по себе почти так же, как и то, что мы воспринимаем нашими внешними чувствами, которые не вводят в заблуждение, если только органы чувств находятся в надлежащем порядке и все необходимые для них условия имеются налицо. Вот почему в «Финикиянках» Еврипид влагает в уста Полинника, чья правота должна быть для всех совершенно очевидна, следующие слова:
Я все поведал, мать, не обинуяся,
Что по заветам правды-справедливости
Понятно всем, ученому и неучу[26].
И тотчас же хор, состоящий из женщин, а именно – женщин варварского племени, произносит одобрительное суждение о речи Полинника.
XL. Для доказательства существования того же права я воспользовался свидетельствами философов[27], историков, поэтов и, наконец, ораторов, не потому, что следует принимать на веру безразлично все, что они говорят, ибо им приходится обыкновенно считаться с предрассудками своей школы, особенностями своего предмета или интересами защищаемого дела, но потому, что коль
У того же Еврипида Гермиона обращается к Андромахе со следующими словами:
на что Андромаха отвечает:
Почему же в самом деле не воспользоваться, когда даже император Александр Север постоянно перечитывал сочинения Цицерона «О государстве» и «Об обязанностях»?
