вздрогнул и обернулся – прислонившись к косяку, в дверях стояла Циля…
Потом Лёнчик так и не смог объяснить самому себе, почему поступил так, а не иначе. Мальчишка бросил фотографию Циле в лицо и, прокричав «дура», выскочил вон. Он и сам не мог понять, что с ним такое случилось. В эту минуту он ненавидел и отца, и Цилю, и себя, и даже… бабушку.
Лёнька плакал так безутешно, как не плакал никогда в жизни, даже на похоронах мамки. Он чувствовал себя чужим и никому не нужным ни в этом доме, ни в этом саду… Охватив колени руками и вздрагивая худым телом, Лёнчик с головой погрузился в собственное горе.
Будто дуновение легкого ветерка коснулось Лёнькиных волос – он замер, прислушиваясь… Тонкие нежные пальцы, перебирая мягкие пряди волос, приятно щекотали Лёнькину макушку. А теперь эти пальцы легко спустились вниз, по тонкой Лёнькиной шее, пробежали по спине между лопатками, точно капли летнего дождя – по стеклу. Лёнька боялся пошевелиться и не смел поднять головы. Близко-близко от своего лица он ощутил знакомый горьковатый запах табака. Лёнька задохнулся…
Вдруг неведомая сила бросила его в объятия той, что была рядом. Он обвил руками Цилю за шею и всем трясущимся тельцем прижался к ее груди. Циля, обняв Лёньку, закачалась так, будто хотела убаюкать. Женщина тихо приговаривала:
– Тшш, все хорошо, мальчик мой, все хорошо…
И тогда Лёнчик наконец осмелился поднять на Цилю глаза: женщина плакала, но взгляд ее был светел…
– Не забирай у меня Лёньку, слышишь? Сына ты уже забрала.
Лёнька слышал, как бабка шмыгает носом и громко сморкается.
– Ну шо вы такое говорите, Домна Галактионовна!
Циля старалась подобрать нужные слова, но не находила. Хлопнув дверью, она, раздосадованная, уходила в сад…
По улице, переваливаясь, словно утка, шла бабка Домна, за ней – Лёнчик. Замыкала процессию Циля. До прибытия поезда оставалось пятнадцать-двадцать минут, поэтому нужно было торопиться.
– Шибче поспешайте! – торопила Домна.
– Циля, можно с вами немного побалакать?
К Циле подступил незнакомый прыщавый мужичок.
Лёнька заметил, как побледнела Циля, как проступила испарина на ее высоком, обрамленном черными волосами лбу.
Бабушка Домна обернулась и недовольно пробурчала:
– Чего от Цили надо, соколик?
Мужичок заулыбался, ощупав цепким взглядом и ту и другую. Во рту незнакомца блеснула золотая фикса.
– Не бойтесь, мамаша, пару слов – и все дела! Вашу цыпу отпустим на все четыре стороны.
Домна, развернув тело-баржу, сделала шаг в сторону прыщавого:
– Таки шо вы хотели перетереть с чужой жинкой?.. Циля, ты знаешь этого мелкого паскудника?
В лице Цили – ни кровинки.
– Всего-то на два слова, тет-а-тет, – не унимался мужичок.
– Я твои «теты-атеты» знаешь где видала?.. Во где!
Бабка
