его слова по-настоящему заставляли меня поверить в лучшее.
Я заглянула в ту комнату, где лежала мама. Она не брыкалась, не кричала, просто смирно лежала на кровати, разглядывая потолок. В предыдущие дни я не осмеливалась войти к ней, но сейчас я перешагнула порог. Мама резко повернула голову в мою сторону, и мы встретились взглядами. По моей щеке потекла слеза.
– Вики? – спустя несколько секунд, вдруг произнесла мама.
– Ты узнала меня? – спросила я, не понимая своих чувств. Во мне боролось чувство радости с чувством растерянности. Но я поспешно подошла к кровати. – Мама, неужели ты пришла в себя?
Мама смотрела на меня тем взглядом, что когда-то был мне так дорог.
– Вики, подойди ближе, – проговорила она и попыталась протянуть ко мне руку, но тугая веревка не позволила ей этого сделать.
Мне стало жаль маму. Ее голод был суровым последствием смешивания разных сверхъестественных титулов. У меня было то же самое, но я родилась такой, в отличие от мамы.
Я понимала, что не могу освободить ее без позволения отца.
– Мама, как ты себя чувствуешь? – спросила я расстроенно.
– Вики, отвяжи меня, – вдруг проговорила мама.
– Я не могу…
– Вики, мне больно.
Я почувствовала, как подкатила волна слез, и первая из слезинок медленно покатилась по щеке. Будто под гипнозом, я наклонилась и дотронулась до тугих веревок на левой руке мамы и развязала их. После перешла на другую сторону. Мимо комнаты проходил Том. Увидев то, чем я занимаюсь, он воскликнул:
– Вики, нет! – он мигом оказался рядом и остановил меня. – Адриан, Талина, Би…
Но не успел он закончить, как мама схватила его за руку, заставив замолчать. Она пристально смотрела Тому в глаза, не отводя взгляда. Вокруг них образовалась еле заметная прозрачная пелена. После чего Том вдруг сам стал развязывать маме вторую руку.
Я поняла, в чем дело: их связь, которая когда-то возникла по неизвестным причинам, но которую они успешно заблокировали, вдруг вновь возобновилась. В комнату подоспели Билл и папа, тети с ними не было.
– Том? – окликнул его Билл, слегка нахмурившись.
Том повернулся к брату: его глаза были заполнены чернотой, как и у мамы, которая уже стояла позади него, полностью освободившись от веревок.
– Неужели мое одиночество закончится, – проговорила мама громко. – Да ведь, Том?
Том лишь положительно кивнул.
– К сожалению, так бывает: спасают того, кому лучше быть взаперти, – продолжила мама. – Но нет, это даже к лучшему. Том долгое время скрывался от меня. Он подозревал, что я могу подчинить его своей воле… Но он не может устоять на месте, когда малышке Виктории плохо и больно.
– Мама, – проговорила я и зажмурилась. – Только не он, прошу. Я не вынесу этого…
Открыв
