Кто-то уткнул голову в колени, кто-то ссутулился, но никто не лежал. Лежать на скамейках не поощрялось даже в долгую снежную ночь. Воздух в помещении почему-то был таким же влажным, как и снаружи, но с нотками старой каменной кладки и дерева, свечного нагара и запаха тел. После сияющей авеню казалось, что здесь совсем темно. Джордж и Луис прошли через весь неф к алтарю, коснулись медной ограды.
– Понятно, почему это волнует людей, – сказал Луис.
– А мне нет, – хмыкнул Джордж.
– Это потому, что ты протестант.
– Если это значит, что я живу не в Средневековье, то, пожалуй, да.
Но это не было правдой. Тишина здесь была другая, не такая, как снаружи. Там она казалась экзотикой, здесь она была естественной. Преклонишь колени, и твоя молитва будет услышана.
– Я хочу поставить свечку, – сказал Луис.
– Да хорош.
– Всегда хотел свечку в церкви поставить. Для еврея это как порно. Есть четвертак?
– За это что, платят?
– Ох, дружочек, – вздохнул Луис.
Джордж оказался в постели Луиса, он так и не смог вспомнить, каким образом, но с той поры пинта «Джим Бима» у него всегда ассоциировалась с единственной ночью, когда ему отсосал мужчина. Его состояние можно было описать словом, использовавшимся поколением его матери, «навеселе», но в ином смысле. Алкоголь всего лишь сгладил углы восприятия, обостренного спидами, его удивляло и ему нравилось порожденное ими чувство невероятного возбуждения. Луис предпринял разумный шаг, хорошенько вздрочнув Джорджу до того, как попытался его поцеловать. Когда они перешли к делу, Джорджу захотелось побрить его, перед тем как оттрахать. Он справился со спиной и задницей, велев Луису обхватить ладонью яйца, взялся за ноги, и тут «Норелко» испустила дух, подавившись волосами.
– О боже, смотри, что у меня с ногой, – ахнул Луис, извернувшись, чтобы все рассмотреть. На задней поверхности левого бедра красовались две длинных безволосых полосы, все остальное покрывали волосы.
– И ты мою «Норелко» сломал!
Джордж улегся на спину.
– Почистишь, будет как новенькая.
– Прям как ты, – сказал Луис.
Он провел языком по торсу Джорджа, спускаясь все ниже. Вылез из кровати, вернувшись с бутылочкой теплого масла.
Джордж поднял голову.
– Как ты масло подогрел?
– Держу у батареи. Умно, правда?
Он трудился над членом Джорджа.
– Ты и правда беленький красавчик. Большой, крепкий, белый парень.
– Ш-ш-ш, – шикнул Джордж. Его глаза были закрыты.
– Подожди, не кончай пока, – попросил Луис. – Я хочу, чтобы ты меня трахнул.
– Я всегда был немножко в тебя влюблен, – сказал потом Луис.
– А я-то думал, ты меня всегда немножко хотел.
– Ну да, э-э-э, да. Но ты мне нравишься.
