мне, если там нет ничего особенного.
Боже. Он как собака, которая пытается выкопать погребенную под землей кость.
– Может, хватит? – Я набрасываюсь на него с гораздо большей враждебностью, чем необходимо. – Это не твое чертово дело.
Явно оскорбленный, он проводит рукой по волосам.
– Проклятье, я же просто спросил.
Очевидно, я его обидела и теперь чувствую себя ужасно. Феникс только пытался расспросить меня о том, что увидел, а я не только не ответила, но еще и несправедливо спустила на него всех собак.
Я собираюсь извиниться, но тут меня осеняет: ведь есть еще кое-что, что я тоже хотела бы о нем узнать. Возможно, мы могли бы обменяться секретами.
– Я расскажу тебе, что у меня в блокноте, если расскажешь, как ты узнал, где я живу.
Схватив с ящика пачку сигарет, он подносит одну ко рту. У меня на языке так и вертится фраза, что курение – верный способ испортить его удивительный голос, но тут он произносит:
– Прошлым летом я занимался благоустройством участка для вашей соседки, миссис Палмы, и видел тебя на улице.
– Ох.
Я рада, что он наконец-то рассказал мне, но по нашему уговору он определенно получит более личный секрет.
Ладно, мне нечего терять.
– Я как бы… вроде как… пишу песни.
Выражение его лица остается невозмутимым, когда он закуривает сигарету.
– Ты имеешь в виду тексты? Или музыку?
– И то, и другое.
Феникс потирает челюсть, прожигая меня взглядом.
– Хочу их услышать.
Я скорее проглочу гвозди, чем спою ему одну из своих песен, но я готова предложить компромисс.
Я выуживаю блокнот из сумочки. Ни за что на свете не покажу ему все свои песни, но есть у меня одна самая любимая.
Хотя она невероятно личная… и немного странная
– Вот. – Я нахожу нужную страницу с текстом. – Можешь прочитать эту.
Мне хочется пнуть себя в тот же момент, когда с губ срываются эти слова. Я уже собираюсь предложить ему воспользоваться подаренной мной ручкой, но он берет у меня блокнот и закрывает его.
– У меня проблемы с чтением, помнишь? Нот это тоже касается.
Как это возможно?
– Но ты играешь на клавишных.
Я брала уроки игры на фортепиано в течение трех лет, и научиться читать ноты – не банальная необходимость, а основное требование.
Феникс указывает на уши.
– Потому что у меня есть это.
Черт возьми. Я знаю музыкантов, которые могут играть исключительно на слух, но обычно это те, кто занимается музыкой десятилетиями.
Опять же, однажды я слышала, что некоторые люди с ограниченными возможностями обучения невероятно одарены в других областях.
Очевидно, это относится и к Фениксу.
Каждая клеточка его тела живет, дышит музыкой и создает ее.
Вот для чего он был рожден на этой земле.
– В любом случае, –
