– кроме двух запятых, ничего исправлять не пришлось. Жалею, что вы идёте в медицинский, а не в педагогический на отделение литературы, мне кажется, что там вы были бы более на месте. Спрашивать я вас не буду, уверена, что вы за свою жизнь успели прочитать больше, чем нужно, и поэтому по устному русскому я вам тоже ставлю пять. Желаю также хорошо сдать и остальные экзамены. До свидания, – она протянула Борису экзаменационный листок с двумя жирными пятёрками.
Не помня себя от радости, Борис схватил листок и, забыв попрощаться, ринулся к двери. Едва он выскочил в коридор, как его со всех сторон обступили абитуриенты и засыпали вопросами. Все были удивлены тем, что он так быстро вышел из экзаменационного кабинета. Сквозь толпу окруживших Бориса молодых людей к нему пробивался Антипов. Увидев взволнованное и несколько растерянное лицо Бориса, он ещё на ходу заговорил:
– Эх, чёрт побери, опоздал! Как я хотел присутствовать на твоём экзамене, хотел как-то на этого изверга в юбке повлиять, уж больно она режет всех! Ну, да ты не горюй. Тройку мы из неё всё равно выбьем! Уж больно нам мужчины в институте нужны.
Но в это время высокая сероглазая девушка с немного вздёрнутым носом и нескладной, почти подростковой фигурой, стоявшая ближе всех к Борису и уже успевшая заглянуть в его экзаменационный листок, возмущённо воскликнула:
– Какая тройка, о чём вы говорите? У него по обоим русским пять! Посмотрите.
Антипов выхватил из рук Бориса листок, посмотрел отметки, похлопал его рукой по плечу и радостно воскликнул:
– Ну, брат, да ты молодец! Если уж тут сумел по пяти отхватить, так за остальное я спокоен. Пойду других выручать, у них дела похуже, – и Антипов стал пробиваться к выходу из коридора.
Он оказался счастливым предсказателем. Через пять дней Борис также успешно сдал физику, а ещё через пять – и химию. 25 августа 1935 года в списках первого курса Кубанского медицинского института имени Красной армии, вывешенных в коридоре, Борис Алёшкин нашёл свою фамилию и узнал, что он зачислен в первую группу вечернего потока. Нечего и говорить, как были рады этому успеху и Борис, и Катя!
Занятия начались 1 сентября. Катя уже полностью вошла в курс своей работы в «Круглике» и, благодаря прекрасной технике машинописи, а также и отличной общей грамотности, уже заняла там весьма прочное положение. Вскоре большинство научных работников института, и даже сам Василий Степанович Пустовойт, предпочитали отдавать в печать свои работы именно Алёшкиной. Работа, хотя и давала Кате приличный заработок, требовала от неё много времени и напряжения.
Борис уходил на работу к восьми часам утра. Затем прямо из конторы Адыгоблпотребсоюза в четыре часа бежал в институт и возвращался домой часов в 10–11 вечера. Эла находилась в детсаде, а Нина в яслях до четырёх часов дня. У обоих родителей не было времени ни провожать их, ни проводить с ними вечера, ни вести домашнее хозяйство, пришлось искать домработницу. При помощи соседки, старушки из дома № 128, нашли пожилую женщину, жившую
