химией, немецким языком, обществоведением и физкультурой, пришлось осваивать и совершенно новые дисциплины: анатомию, гистологию, латынь и военно-медицинское дело. Правда, и химия в институте преподавалась уже совсем не так, как это было в средней школе, да вскоре, кроме химии органической, появились и такие как коллоидная, аналитическая, физическая и, наконец, биохимия.
Глава пятая
Первое время Бориса, как, впрочем, и многих других студентов, смущала сама постановка преподавания в институте. Раньше, учась в школе, да и на подготовительных курсах, все они привыкли к тому, что преподаватель, рассказывая что-либо на уроке, задаёт этот же материал по учебнику, а на следующем уроке спрашивает пройденное. Поэтому к каждому уроку нужно было готовиться. Здесь всё происходило по-другому. По каждой дисциплине тот или иной профессор читал раз или два в неделю лекцию в большой аудитории для всего потока или даже для всего курса, т. е. для 200–400 человек. Никаких приспособлений для усиления голоса лектора не было. Многие профессора являлись людьми весьма пожилого возраста, и их голос достигал едва до третьего-пятого ряда слушателей, а в аудитории таких рядов имелось около 30. Таким образом, большая часть студентов на лекциях почти ничего не слышала. Некоторых, наиболее серьёзных, это смущало, и они всегда старались занять первые пять рядов, другие занимались на задних рядах чем угодно, надеясь на возможность списать конспекты у сидевших впереди или воспользоваться учебником. Борис и большинство из его группы старались передних рядов не упустить и по возможности записать слова лектора.
Вначале большинство студентов прорабатывали прочитанный лектором материал по записи или по учебнику, опасаясь, что на практических занятиях его могут спросить. Но когда они увидели, что семинары заключаются совсем не в том, чтобы проверить усвоение лекции, а, как правило, на физике и химии – в проведении практических опытов, на биологии и гистологии – в работе с микроскопом, а на анатомии – в подробном изучении отдельных разделов того, что в общих чертах осветил лектор на костях, а в последствии и на трупах, то обрадовались и совсем перестали записывать лекции, надеясь всё наверстать к тому времени, когда начнутся зачёты и экзамены. Скоро стало известно, что в течение учебного года по каждой дисциплине будет два зачёта (зимой и весной) и по экзамену. Причём по некоторым – по физике и всем химиям, кроме биохимии – экзамены будут окончательными, и эти предметы более преподаваться не будут. Экзамены по остальным – переходные на второй курс.
Кое-кто из приятелей Бориса, в частности, Гришка Быков и Сергеев, по существу, заниматься самостоятельно перестали, также поступили и многие из молодёжи. У Бориса появился большой соблазн поступить таким же образом, тем более что он ведь работал на довольно ответственной работе, и его служба требовала от него немало энергии и сил.
Почему-то работа Адыгейской потребительской кооперации за последние
