style="font-size:15px;"> Та-дам! Седины не осталось и в помине. Но то, что я увидел на своей голове, было… мягко говоря, неожиданно.
Из зеркала на меня смотрел дерзкий медовый блондин, чьи волосы теперь кричали: «Мы окрашены!» Алехандро сказал мне, что я выгляжу великолепно. Один из его клиентов тщетно пытался меня подбодрить, сказав, что теперь мои волосы «такого же цвета, как брови». Ага, были бы, если бы вместо бровей на моем лице были бананы!
Я ехал домой, пытаясь сдержать свое отчаяние и всеми силами стараясь не смотреть в зеркало заднего вида. Я не мог вынести того, что Алехандро сделал со мной. Дома меня встретил партнер. За многие годы, что мы прожили вместе, он ни разу не заметил, не говоря уже о том, чтобы прокомментировать, хотя бы одну мою стрижку или окрашивание. Но тогда он ошеломленно пробормотал: «Что ты натворил?»
«Полуперманентная», – повторял я про себя, когда запрыгивал в душ. Я помыл голову раз шесть подряд, но, увы, так и не смог вымыть этот «мед» из своих волос. Ни его, ни жуткий аммиачный запах. Теперь кожа на моей голове горела от вылитых на нее химикатов и больше походила на токсичный участок «Суперфонда»[8]. Волосы и так были тонкими, а теперь просто осыпались.
На следующий день я вернулся в кресло к Алехандро и подвергся еще одной химической обработке, чтобы удалить этот цвет. Без преувеличения скажу, что на этот раз я чуть не задохнулся от ядовитых паров. Но потерпеть стоило, ради того, чтобы избавиться от этого ужасного цвета, как считаете?
Результат нового окрашивания оказался еще хуже: теперь моя голова была медного цвета по бокам и совершенно белая сверху!
До предстоящей съемки, которая изначально и вдохновила меня на эти приключения, теперь оставалось менее суток, и я начал паниковать. Я позвонил своей подруге Вики – она была моей персональной Элоизой[9] – и был направлен к специалисту по цветокоррекции с Пятой авеню (назовем ее Бриджит). Та смогла втиснуть меня в свое расписание на 8 часов утра на следующий день – всего за несколько часов до начала съемки.
Я прибыл не с пустыми руками: с собой взял фотографии моего привычного цвета волос, от которого теперь не осталось и следа. Бриджит изучала нанесенный ущерб, то и дело охая. «Это все из-за перманента», – поясняла она, кропотливо окрашивая волосы вручную прядь за прядью. Два часа спустя она объявила свой «шедевр» завершенным и отправила меня восвояси после того, как я оплатил счет в 400 долларов.
В этот день на съемке почти все делали мне комплименты по поводу моих волос, но я знал, что они лгут, ведь до этого никто и не обращал внимания на мой ничем не примечательный привычный цвет. Наконец нашелся один честный друг, сообщивший мне, что я похож на дешевую секретаршу со Статен-Айленда. Уверен, он вовсе не хотел обидеть обитателей этого округа, но я точно не воспринял этот комментарий как комплимент.
И я попытался вспомнить причину, по которой я попал во все эти неприятности. Один голливудский
Государственная программа США, занимающаяся исследованием и очисткой земель, загрязненных опасными веществами (
Вероятно, отсылка к известному нью-йоркскому салону Heloise beauty and hair (
