с кем решил сражаться: ясно ведь, что перед ним не суниды или низинники. Ноющие ребра убедительно доказывали Карсе, сколь искусна в воинском ремесле эта демонесса (несмотря на объяснения женщины, он предпочитал мысленно по-прежнему называть ее именно так). Только мудрость Уригала остановила его самого, не позволив выхватить меч. Да демонесса запросто расправилась бы со всеми троими, как с малыми детьми. Вот и еще один горький плод затянувшегося благодушия уридов. Они потеряли умение мгновенно оценивать противника.
«Делюм Торд проявил глупость и теперь расплачивается за свою ошибку». Мысль эта понравилась Карсе, и он повторил ее несколько раз. Лики-на-Скале не питали жалости к глупым воинам, так почему он, Карса Орлонг, должен сочувствовать Делюму? Байрот Гилд потакает собственной слабости, жалея себя и одновременно предаваясь самобичеванию, превращая смесь этих чувств в сладкое вино. Только рано или поздно он все равно будет вынужден протрезветь.
Карса начинал терять терпение. Что бы ни случилось, поход должен продолжаться. От деда он слышал: иногда воинов, оказавшихся в положении Карсы, исцеляла битва. Ярость сражения пробуждала душу, и человек оживал.
Невдалеке послышались шаги. Грызло приподнял голову и тут же вновь опустил ее на лапы.
Байрот нес на себе тушу горной козы. Он ненадолго задержался возле Делюма, затем шумно сбросил добычу, достал мясницкий нож и взялся за разделку.
– Мы опять потеряли целый день, – сказал Карса.
– В здешних местах мало дичи, – отозвался Байрот, вспарывая брюхо козы.
Собаки уселись полукругом и выжидающе замерли. Делюм тоже сел среди них. Байрот извлек окровавленные внутренности и бросил их животным. Никто не шевельнулся.
Карса подтолкнул Грызло. Пес встал и лениво двинулся к подношениям Байрота. Трехлапая сука хромала следом. Грызло обнюхал все потроха, выбрав себе козью печень. Его подруга позарилась на сердце. Взяв угощение, оба разошлись в разные концы поляны. Только тогда остальные собаки с рычанием и урчанием кинулись к потрохам. У одной из них Делюм вырвал из пасти легкое, угрожающе оскалив зубы. Как ни странно, собака не делала попыток отбить добычу.
Вдруг Грызло, прервав пир, подбежал к Делюму. Тот совсем по-щенячьи заскулил и выпустил изо рта окровавленный кусок мяса. Наклонив голову, Делюм замер, а Грызло слизал с легкого всю кровь, после чего вернулся туда, где оставил недоеденную печень.
– В стае Грызло – прибавление, – усмехнулся Карса.
Ответа не последовало. Повернувшись к товарищу, Карса увидел, что тот с ужасом взирает на Делюма.
– Ты напрасно переживаешь, Байрот Гилд. Видишь его улыбку? Делюм Торд обрел счастье. Он уже не вернется в прежнее состояние. Да и зачем? Ему и так хорошо.
Байрот уткнулся глазами в свои пальцы, перепачканные козьей кровью. Мясницкий нож блестел в лучах заходящего солнца.
– Разве ты не испытываешь
