тоже – как многие считают.
– Уничтожение жукеров не есть человекоубийство.
– Все равно геноцид. Можете назвать его инсектицидом.
Психиатр не понял. Очевидно, он недостаточно хорошо знал общий язык, чтобы понять игру слов, в которую так любили играть девятилетние дети в Боевой школе.
Фургон тронулся.
– Так куда же мы едем, если не домой?
– В убежище, где ты будешь вне досягаемости этого малолетнего чудовища до тех пор, пока не будет вскрыт весь заговор и не будут арестованы заговорщики.
– Или наоборот, – заметила Петра.
Психиатр снова не понял, но потом разобрался.
– Это тоже возможно. Но я – мелкая сошка. Кто догадается искать меня?
– Не такая уж мелкая, если вам подчиняются солдаты.
– Они подчиняются не мне, а другому лицу.
– И кто это?
– Если произойдет несчастный случай и ты попадешь в руки Ахилла и его спонсоров, ты не сможешь ответить на этот вопрос.
– К тому же до того, как меня захватят, вы все погибнете, и ваши имена не будут иметь значения. Я права?
Он посмотрел на нее изучающим взглядом.
– Не надо такого цинизма. Мы рискуем жизнью, спасая тебя.
– И моей жизнью тоже.
Он медленно кивнул:
– Хочешь вернуться в свою тюрьму?
– Я только хочу, чтобы вы поняли: очередное похищение – это не то же самое, что освобождение. Вы уверены, что у вас хватит ума, а у ваших людей – верности, чтобы это осуществить. Но если вы ошибаетесь, меня могут убить. Так что да, вы действительно рискуете, но и я тоже – а меня никто не спрашивал.
– Я спрашиваю теперь.
– Выпустите меня из фургона прямо здесь, – предложила Петра. – Буду спасаться сама.
– Нет.
– Понимаю. Я по-прежнему в тюрьме.
– Ты под опекой и защитой.
– Я – признанный гений стратегии и тактики, – сказала Петра. – А вы нет. Так почему командуете вы, а не я?
На это у него ответа не было.
– Так я вам объясню почему. Потому что тут дело не в спасении детишек, похищенных малолетним чудовищем. Дело в том, чтобы избавить Россию от кучи осложнений. Для этого мало держать меня вне опасности. Надо вернуть меня в Армению при благоприятных обстоятельствах, в нужный момент, чтобы с той фракции российского руководства России, которой служите вы, вина была снята.
– На нас нет вины.
– Я не говорю, что вы лжете, я только говорю, что это для вас важнее, чем спасти меня. Потому что, могу вас заверить, пока мы едем в этом фургоне, я на сто процентов уверена, что меня снова захватит Ахилл и его… как вы их назвали? Спонсоры.
– И почему ты в этом так уверена?
– А какая разница?
– Ты – гений, – сказал психиатр. – Наверное, ты видишь в нашем плане
