пила? – спросил дядя, складывая руки на груди.
– Забыла, – ответила я, не поднимая глаз.
– Эх, ты… – он покачал головой и скрылся за дверью. Вскоре вернулся со стаканом и небольшим термосом.
– А это зачем? – удивилась я, глядя на термос.
– За хлебом, блин! – дядя перевёл взгляд на Кира. – Так значит, следи за ней весь день. Заметишь любые странности, давай пить настой из термоса. Понял?
Кир сделал серьёзное лицо и кивнул. Стало даже как-то не по себе. Дядя удовлетворённо кивнул и вернулся в квартиру. А мы с Киром, переглянувшись, вошли в подоспевший лифт.
– Но вот интересно, – ироничным тоном произнёс он. – А что считать странностями?
Я пожала плечами. Мне было немного не до смеха, ведь мне только что напомнили, что с моей «волчьей болезнью» проблема всё ещё не решена.
– Вот к примеру, если в столовке будут котлеты, а ты вместо них возьмёшь капустный салат. Это считается?
– Ну, смотря с чем котлеты, – произнесла я рассудительно. – Если с макаронами, тогда да. А если с пюре, то ешьте сами свой клейстер обойный.
Кир закатил глаза.
– Ну хорошо, а если, предположим, Андрей Васнецов тебя позовёт к стелле погулять, а ты откажешься, это будет странно?
Я напряглась. Даже ноги похолодели. Появилось ощущение, что Кир догадался на счёт моей симпатии к преподавателю.
– Если такое случится, то это со стороны Андрея будет странно, – выкрутилась я. – Его тогда лучше пои этой хренью. А лучше сразу санитаров вызывай. Или ФСБшников, потому как перед тобой, скорее всего, не Андрей, а шпион иностранный.
Кир сначала осуждающе взглянул на меня и покачал головой, а потом заржал в голос. Мы шли по улице к автобусной остановке, как и множество раз до этого. Была лишь одна особенность, появившаяся после вчерашнего инцидента: в свежем морозном воздухе я начала различать запахи других волков.
Запахи эти, как тонкие невидимые нити, оплетали всё пространство вокруг. Одни, сильные и крепкие, внушали желание подчиняться, другие, тонкие и нежные, вызывали беспокойство и тревогу. Были ещё и третьи, но их казалось невозможным описать в двух словах. Они, как запах металла, просто существовали. Эти подмечания одновременно и удивляли, и пугали. Пугали, в основном, своей новизной. Я думала, а сколько ещё разных важных вещей я не знаю о мире, к которому теперь принадлежу?
Мы стояли с Кирычем на остановке. Он рассказывал что-то опять про свои сны, а я слушала, но вполуха. На самом деле я пыталась выявить среди окружающих меня людей других перевёртышей. С одним мужиком вроде бы даже получилось. Но меня тут же накрыл другой страх. А что мне, собственно, делать, когда передо мной оборотень? Сказать: «Здрасьте. Как поживаете? А я вот тоже оборотень со вчерашнего дня». Во-первых, это тупо. А во-вторых, я не была уверена, что хочу принадлежать к общности оборотней, которых, судя по запахам, в городе было огромное множество. Дядька говорил, что быть такой – это плохо. Разумеется, мне не хотелось, чтобы мой единственный родственник
