оружейной комнаты вспрыгнул уже с подлинно владычественным, царственным видом. И развалился там, позволяя собой любоваться. А еще – отвлекая на себя внимание.
Вовремя. Потому что напряженность, кажется, уже приближалась к опасному рубежу.
Мустафа усмехнулся, что-то произнес. Указал на Пардино – рукой с кинжалом, сам не заметив этого! – и, к счастью, остановился на полудвижении, когда зверь, только что лениво возлежавший на подоконнике, как на троне, мгновенно оскалил клыки, выгнул спину и отвел назад лапу для удара.
Шахзаде снова усмехнулся. Вложил клинок в янтарные ножны. Покачал головой, снова осторожным и плавным движением показал на рысь, без гнева, кажется, даже восхищаясь, но Аджарат шагнул к Пардино-Бею, положил ладонь на пятнистый загривок…
И ничего не произошло. Зверь не выказал злобы, но остался на прежнем месте, даже голову отвернул, явно не намереваясь повиноваться.
– Кто пойдет, я или ты? – быстро прошептала девочка, обращаясь к брату.
– Вместе, – так же быстро ответил тот уголком рта.
– Он что, только вас слушается? – догадалась Айше.
– Еще маму. А вот отца – не очень. Ой, что сейчас будет… – вздохнула Бал. – Ну, ты притаись тут, а мы пойдем к ним.
Однако близнецам не пришлось подниматься из-за живой изгороди на глазах своего отца и отца Айше, недвусмысленно демонстрируя, что они все это время там и прятались. В глубине дома мелькнула тень: женщина, до глаз укутанная в покрывало, возникла на пороге внутренней двери, коротко поклонилась шахзаде Мустафе и, выпростав из-под покрывала руку, поманила к себе рысь.
Ни мгновения не помедлив, зверь соскочил с подоконника внутрь комнаты. Еще миг – и он уже терся о ноги женщины. Это, разумеется, Эдже, его хозяйка; хотя кто бы мог подумать, что она здесь, под своим кровом, придерживается столь… гаремных обычаев: чтобы соблюсти приличия перед гостем, даже столь высоким, хватило бы и легкой чадры.
А в следующую минуту женщина, снова поклонившись высокому гостю, пятится внутрь дома, исчезает там. Рысь, как привязанная, спешит за ней, тоже скрываясь из виду.
Двое мужчин остаются в оружейной комнате.
Видимо, все уже сказано, но их беседа, так и не достигшая ушей прячущихся за живой изгородью подростков, требует какого-то завершения. Шахзаде протягивает хозяину дома оправленный в янтарь бебут, как бы возвращая его… но именно «как бы», на самом деле в этом возвращении различима толика ожидания. И действительно, Аджарат, приняв кинжал обеими руками, подносит его к сердцу, ко лбу – и возвращает своему повелителю.
Это дар.
Повелитель явно очень доволен. Что при этом чувствует даритель, понять сложно.
Айше с любопытством окинула взглядом близнецов. Они насуплены. То, что случилось, им крайне не по душе.
– Да что вы, право слово? Сами знаете, ведь нет же
