я вижу его губы, мне хочется их целовать, хочется целовать Лукаса, но поскольку мы никогда не остаемся наедине, я не осмеливаюсь.
Мой пустой желудок громко урчит, когда я поворачиваюсь, чтобы проверить, кто еще рядом, на тот случай, если ошибаюсь. Но я не ошибаюсь: чуть в стороне похрапывает Фортис, под грудой сухих веток, которые, впрочем, не могут скрыть его шерстяные красные носки – они торчат вверх, как уши вязаного кролика. Рядом притулилась Тима, вся перепачканная пылью и почти не занимающая места, потому что свернулась в аккуратный клубок рук и ног, как некое компактное военное снаряжение. Брут пристроился в изгибе ее колен, и храпит он так громко, что его можно скорее принять за сына Фортиса, чем за собаку Тимы. Ро, как обычно, нигде не видно, но он и не устраивался спать рядом ни разу после того, как мы покинули миссию.
Он не желает приближаться к Лукасу.
Ко мне.
Все станет гораздо проще для всех нас, говорит Фортис, когда мы найдем дорогу туда, куда направляемся.
Идиллия – так называет это место Фортис. «Я нашел ее с помощью Дока. База грассов. Единственный лагерь в этих местах».
Я была смущена, когда он впервые об этом заговорил.
– Идиллия? Но почему они назвали так свой лагерь?
– Потому что это рай, милая. Место, где Иконы не в состоянии причинить нам вред, а Лорды не могут летать.
– Ты имеешь в виду какое-то местечко над радугой? Как в старых сказках?
– Я имею в виду нечто под горой. Как в старых военных руководствах.
Но я все равно не понимаю, как он предполагает найти некую базу бунтовщиков-грассов, если ее даже Посольство обнаружить не может. И мне трудно поверить в существование безопасного места. Места, где мы сумеем разработать стратегию нашего сражения с Домом Лордов.
Но плана получше ни у кого из нас нет. Или еды получше. Или просто достаточного количества воды. Или другого способа выбраться отсюда.
И потому мы, как хорошие солдаты, в которых быстро превращаемся, движемся в сторону гор.
– Дол?
Я подскакиваю на месте, когда Лукас касается моего плеча, выдернув меня из размышлений о горах и солдатах. Он кивает в сторону ближайшего холма. Длинные волосы падают ему на лицо, их кончики завиваются.
– Идем, Дол. У меня есть кое-что для тебя.
Вид его отросшей шевелюры заставляет меня осознать, как давно никто из нас не совершал таких обычных действий, как, например, стрижка. И еще лицо Лукаса теперь украшает красная рана на лбу, она тянется над глазами, как лишняя бровь, – это память о крушении, так же как синяки на моем лице, распухшая лодыжка Тимы и сломанное ребро Ро.
Так же как наши пустые животы, ноющие от голода.
Но несмотря ни на что, он все равно ошеломляюще красив, этот Лукас Амаре.
– Кое-что для меня?
Он застал
