из всех.
От самого холма и до горизонта тянется пространство неумолимых камней, и сухих кустов, и щебня, пересеченное длинными тенями, пурпурно-синими, растворяющимися в сухой красной почве пустыни. Я вижу изогнутую линию горизонта, и меня вдруг на мгновение пронзает странное чувство: будто я стою на вращающемся шаре, несущемся сквозь пространство.
Наша планета. Наша Земля. Это ошеломляет.
«Все через минуту исчезнет, – думаю я, – и закат, и это ощущение. Но пока что и этого достаточно».
Одно только верно в этой Вселенной, где все остальное неправильно.
Я улыбаюсь, откинув голову, чтобы заглянуть в лицо Лукасу:
– Это совершенство.
– Тебе нравится? Я нарочно для тебя сотворил. – Лукас улыбается. Он выглядит почти смущенным. – Это подарок.
– Вот как? – Я смеюсь. – Тогда я сохраню его навсегда.
– Отлично, – усмехается Лукас. – Держись за это. И припрячь так, чтобы не потерять.
– Припрячу, – обещаю я.
– Ты прекрасна, – шепчет Лукас.
– Замолчи, – шепчу я в ответ, поддразнивая его. – Вот это все – да, прекрасно.
Эти слова – чистая правда. Закат – закат Лукаса, а теперь и мой – невероятно, поразительно красив. И это значит, что мы должны будем сотворить его еще раз.
Потому что мы живы.
Но пока что с нас должно быть довольно.
Солнце медленно опускается к горизонту. Лукас кивает, шепча мне в ухо:
– Видишь? Вот так все и происходит. Сейчас солнце скроется, но оно всегда появляется снова.
– В самом деле? – Я улыбаюсь, вскинув брови.
– В самом деле. – Лукас тоже улыбается. – Верь в это. – Он целует меня в щеку, осторожно, стараясь не задеть синяков. – И даже когда ты не можешь его видеть, оно все равно где-то там, на другой стороне мира, и готово вернуться к нам. – Теперь он целует меня в другую щеку, так нежно, что я вздрагиваю. А потом в шею. – Все станет гораздо лучше. – А потом в ухо. – Все уже хорошо.
Теплая волна, которая и есть Лукас, подхватывает меня, и я не могу с ней бороться. Я подношу ему свои дары, и он их принимает. Вот что он принес в наш мир – это чувство. И распространяет его на каждого, с кем встречается, делится им.
Я сдаюсь.
Любовь.
Дар Лукаса успокаивает его так же, как и меня, и я позволяю себе ощутить его, принять его.
Я выбрасываю из головы все ненужные мысли. О том, что мы заблудились, что не видим впереди никакой помощи, что за нами охотятся в этой пустыне, что у нас нет никакого плана на тот счет, как сокрушить другую Икону.
Мне хочется, чтобы на этот раз Док оказался прав, что можно хотя бы на время забыть о том, что ждет нас впереди.
Но каким-то образом в этот самый момент Лукас совершает невозможное. Я чувствую, как он расслабляется, позволяя солнцу согревать его тело, хотя солнце и готово
