ты, быдло, – закричал он срывающимся на тенор баритоном, – я запрещаю тебе так пялиться на мою жену! И забери свой убогий веник!
Гера вырвал из рук Дарьи цветы и швырнул в сторону. Тупой звук удара о колонну, и хризантемы, вставленные в пропитанную водой губку, вылетели из корзины. Дарья чувствовала на себе недоумевающие взгляды коллег и готова была провалиться сквозь мраморный пол. Поклонник пролепетал что-то невнятное, быстро забрал в гардеробной свое пальто и исчез за входной дверью.
В ресторан Дарья не поехала. Дома заперлась в ванной и прорыдала часа два.
На следующий день Гера подарил Дарье необхватный букет бордовых роз. А вечером за ужином в ресторане торжественно вручил бриллиантовое колье в бархатной коробочке. Непривычно жалостливым тоном сетовал, что Дарья сама провоцирует на приступы ревности. Ну, зачем этот хлюпик ей цветы дарил? Зачем она ему улыбалась, делая больно собственному мужу, который ее любит?..
Через три месяца после свадьбы Гера впервые ударил Дарью. Она приехала к родителям, рассчитывая на поддержку, но мать выпроводила обратно к мужу, даже не выслушав объяснений дочери.
Гера принуждал Дарью к сексу. Возражений не терпел. Всегда получал свое. Он запрещал запирать ванную, когда жена мылась. Заходил голый, отодвигал дверцы душевой, накручивал мокрые длинные волосы Дарьи на кулак, выводил из кабинки, опускал на колени и брал сзади. Если она пыталась вырваться, угрожал сломать палец или руку. И она терпела, кусая в кровь губы и пуская молчаливые слезы.
Муж мог подойти на кухне, когда Дарья готовила, взять нож, развернуть ее к себе и, глядя в испуганные глаза жены, последовательно разре́зать майку, шорты, трусы, лифчик. Потом опускал Дарью на колени и заставлял сделать ему минет. Она сдерживала рвотные позывы, но высвободиться не могла: Гера крепко держал ее голову и с неистовством насаживал на себя рот жены.
Кончал он всегда в Дарью. Она переставала дышать. Почти умирала. Потом на негнущихся ногах шла в ванную. Тщательно полоскала рот и чистила зубы. Герман смотрел, как она моется и тихо постанывал, удовлетворяя себя еще раз.
Лучшая подруга, узнав, что Гера поднял на Дарью руку, равнодушно заметила:
– За такие деньги можно и потерпеть.
– Потерпеть? – опешила Дарья, – Мне приходится в жару носить блузки с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки.
– Бьет, значит – любит.
– Варя, почему ты – моя подруга, встаешь на его сторону? – от обиды хотелось расплакаться.
– Потому что знаю, каково это – жить в нищете и считать копейки. А ты мужа, вон, какого отхватила и сидишь тут, жалуешься на жизнь.
– Я не на жизнь жалуюсь! – воскликнула Дарья. – Я с тобой личным поделилась!
– Тише, – Варвара прикрыла ладонью руку подруги и оглянулась на сидящих за соседними столиками людей. – Не устраивай спектакль: оно того не стоит – это все житейские дела. Не бывает идеальных браков, поверь мне: трижды
