свою бомбу на наше болото сбрасывать.
– А причём тут бомба? Что-то ты, Петрович, не то загнул, – возмутился Раскольников.
Старик Панин не любил возражений, и, мрачно набычившись, повернулся к Алексею.
– Это твой Санька с Валеркой и Полькой тут сейчас рассказывали, что двух деревень нет, как не было. Это, по-твоему, что, жук чихнул? А я вот доподлинно знаю, что американцы такую бомбу придумали, которая всё живое всасывает.
– Так там же и домов нет, – растеряно заморгал Валерка.
Петрович, как на шарнирах крутанулся в его сторону.
– Так эта бомба может людей вместе с домами всасывает. Тут я точно не скажу. Сведений пока таких нету.
Наталья Павловна решила вмешаться.
– Ладно, хватит дискутировать. У нас пока слишком мало информации, чтобы что-то обсуждать. Скажите, Андрей, может быть, вы что-то успели заметить.
– Ничего необычного не было. Дорога приличная, движение достаточно оживлённое. Вдруг темнота.
– Это вы, наверно, сознание потеряли, – авторитетно заявила Таня.
– Ну, вот, – вздохнул Панин, – единственный свидетель – и тот в самый ответственный момент сознание потерял. И как нам теперь разбираться во всём этом.
– Кончать болтовню и заняться делом, – буркнул Алексей Раскольников.
Александр Петрович решил взять бразды правления в свои твёрдые руки. В конце концов, он самый старший и опытный здесь. Раскольникову-то серьёзное дело доверить нельзя. Человек он безалаберный. Участком владеет дольше Петровича, а ни одной грядки не вскопал, дом нормальный не поставил, так сгоношил сараюшку кособокую – дождик переждать, да переночевать пару ночей. Всё их семейство, как приедет «на дачу», так целыми днями по гамакам и шезлонгам все валяются. Тьфу! Виктор Барминцев, конечно, мужик положительный, но ведь художник. Ему только кисточкой махать, а не людьми руководить. Ну а про женщин и детей вообще речи нет. Им надлежит только правильно выполнять указания вожака. Вот по-всему, и выходит, что этим самым вожаком надо ему, Петровичу становиться.
Он стукнул суковатой палкой об пол и решительно произнёс.
– Делаем так: Санька, ступай на Поляну собраний и стучи по Вечевому1 рельсу, чтобы всех собрать. До тех пор стучи, пока все не придут. А я в это время, вот, к примеру, с Виктором, схожу на дорогу. Сам посмотрю, что там и как, чтобы потом людям рассказать. Тебе, Валерка, задание особенное. Ответственное. У тебя твой мопед-то жив?
– Жив.
– Ну и славненько. Вот и езжай в Городок. Аккуратненько так езжай, по обочине. Пыль эту зыбучую минуешь – и вперёд. Доктора вызови, в полицию сообщи, что тут у нас приключилось. Может даже с властями надо будет связаться.
Ему самому понравилось, как он всё это сказал. Вот, что значит жизненный опыт. План действий намечен, и надо по этому плану действовать. А не кудахтать бестолково.
Старик приосанился и выпятил, насколько возможно, впалую грудь.
Но тут
Своё название это средство экстренного оповещения обитателей Щучьей пади получило по аналогии с Вечевым Колоколом, собиравшим древних новгородцев на народное собрание – вече
