прошло довольно много времени, и к калитке Барминцевых Панин подошёл одновременно с Танюшкой Раскольниковой.
Панин поморщился. Не любил он Раскольниковых. И козу эту вертлявую, Таньку он тоже не любил. Время почти час ночи, детям давно спать пора, а она всё бегает по чужим участкам. А вот сейчас чуть не толкнула пожилого человека, лишь бы первой в калитку проскочить. Ну и молодёжь пошла!
Александр Петрович в досаде от этой встречи едва не повернул восвояси, но любопытство победило, и он вошёл в калитку.
Из темноты кустов смородины его яростно облаяла, раздражённая всей этой ночной суетой, Агата, и Панин сердито погрозил в сторону кустов клюкой, с которой для солидности ходил последние годы. Агата и Александр Петрович терпеть друг друга не могли и при каждой встрече высказывали друг другу взаимные претензии. На равных.
Из-за глупой собачонки Панин добрался до крыльца дома, на котором стояли взволнованные Вера Кирилловна, Марина Александровна и Варя Барминцева, с заметным опозданием, и так и не понял того, что сбивчиво объясняла Танька. Впрочем, понять эту сороку вообще было мудрено – балаболит, что не попадя, да ещё и тараторит так, что и слов-то толком не разобрать. Какие-то утонувшие и разрезанные машины, какая-то пыль…
А пожар-то где?
Тут Вера Барминцева, наконец, заметила Панина и спустилась к нему.
– Ох, здравствуйте, Александр Петрович. Как хорошо, что вы пришли. А то мы тут с Мариной прямо растерялись.
Она помогла Панину подняться на крыльцо и подвела к стоящему там креслу.
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Александр Петрович не спеша уселся, установил клюку между колен, сложил узловатые ладони на рукоятке и строго спросил:
– Да что тут творится-то? Толком объясни.
– Да мы сами пока ничего не поняли. Вроде катастрофа произошла какая-то. Дорога разрушена, вместо неё какая-то пыль. Алексеева машина по самую крышу в эту пыль провалилась.
– А ты сама, что ли видела? – Уточнил Панин.
– Да вот Таня рассказывает.
– Нашла, кому верить. Да я этой балаболке не поверил бы даже, если бы она собственное имя назвала бы.
– Это ещё почему? – Обиделась Марина Раскольникова за дочь.
– Да потому, что яблочко от яблоньки недалеко падает.
Бедная Барминцева так растерялась от этой грубости, что не нашлась, что и сказать, а у Раскольниковой старшей злобно сузились глаза. Сейчас она этому пню трухлявому всё выскажет. Мало не покажется.
Но тут накалившуюся атмосферу разрядил весёленький мотивчик из кинофильма «Игрушка». Это затрезвонил звонок на калитке Барминцевых.
Агата тотчас взорвалась раздражённым лаем. По её мнению, ночка выдалась через чур беспокойной. Следом за ней загавкали Марк Августус Виктурос-пятый, и Грей.
– Развели псарню, – буркнул Александр Петрович сердито, – Верка, иди, уйми их, а то
