комнаты. С того места на балконе, где находился аппарат, ему не видно было её, а тут она была как на ладони. Ещё раз проверив на ней все соединения, он ободряюще улыбнулся ей и чмокнул в щёку.
– Главное, Инночка, не мандражируй… Ничего страшного, ничего болезненного ты не почувствуешь.
– Главное, Микуля, ты не паникуй, – усмехнулась она.
Включив аппарат в сеть, Караев взялся за регулятор пуска. Под сердцем вдруг тревожно заныло. Словно в него всосались голодные пиявки. Одно дело – когда сам подопытный, и другое – когда другой. За себя волнуешься меньше. Кажется, что с тобой ничего не произойдет. А если уж что, так сам обязательно выкарабкаешься.
– Не томи, Микуля! – не без раздражения выкрикнула жена.
– Три… Два… Один… Старт!
Профессор решительно крутанул регулятор пуска. Ни треска, ни шороха, ни звука… Ничего такого с аппаратом не произошло. Разве только ярко, словно до предела накалившись, сверкнул алмаз и вспыхнул зеленый глазок.
«Всё в норме. Работает, шельмец», – шутливо про себя отметил он, и только тут врубился, что смотрит не в сторону Инны, а на механизм. Это было какая-то чертовщина. Ведь он вёл отсчет, стараясь не отрывать от жены глаз. И вот тебе на! Отвлёкся.
– Мать твою! – невольно вырвалось у него.
Он отказывался верить своим глазам. Хотя кто-кто, а он был подготовлен к такой ситуации! Впрочем, подготовленность – понятие теоретическое, а реальность – нечто иное. Она искорёжит всякую теорию. Она сшибет с ног. Не успеешь вякнуть.
Профессор остолбенело уставился на пустую середину комнаты. Инны и след простыл.
«Та-а-к…», – протянул он вслух. И это значило, что прагматичный профессионализм взял вверх над, сковавшим его, столбняком…
Караев из заурядного ошарашенного человека стал снова обычным холодновато-отрешённым исследователем. Подошел к тому месту, где стояло жена. Раскинув в стороны руки, он минуты две крутился по комнате, тщательно ощупывая ее. Ничего одушевлённого. Никаких препятствий. Пустота. Потом, остановившись, Караев громко и внятно несколько раз произнёс:
– Инна, ты меня слышишь?.. Если слышишь – откликнись. Если ты там что-нибудь видишь – постарайся запомнить.
Чтобы убедиться, что жены нигде нет, профессор обошел всю квартиру.
– Ну, всё! – сказал он опять вслух. – Прошло двенадцать минут. Пора возвращаться.
И Караев решительно повернул регулятор в положение «выключено». То, что он увидел в следующее мгновение, его донельзя изумило. Он едва не прыснул смехом: его тучненькая Инна, вытянув руки, сидела на корточках и довольно резвенько передвигалась по кругу. И при всём при том ещё напевала.
Это был миг, от которого можно было бы грохнуться на пол и ржать до коликов в животе. Она таки и бухнулась. Правда, мягко. На пятую точку. И, сидя так, с неподдельным удивлением озиралась по сторонам.
– Как ты? – помогая подняться, полюбопытствовал он.
– А что? Что случилось? – с недоумением спросила она, стряхивая
