добавил:
– Вашу разумность,– «вашу» министр произнес с особым акцентом,– Краузе оценит по достоинству.
Мерфи чуть было не подскочил. Чтобы шефу Интерпола предлагать взятку, да при таком посредничестве?! Такого за 16 лет, какие он сидел в этом кресле,– не случалось. Нет, такого пока не бывало.
Мерфи конечно же в деньгах не купался. Оставшиеся от родителей акции приносили ему почти 50 тысяч долларов в год. Неплохое подспорье к жалованию. И, тем не менее, иногда приходилось оказываться в цейтноте.
Деньги каверзная штука. Их всегда мало. Но при имеющемся минимуме – продавать свою независимость он никогда бы не стал. Взявшему – диктуют. А этого Мерфи терпеть не мог. Лучше иметь мало, но иметь независимость. То есть, подчиняться как можно меньшему кругу людей и уж ни в коем случае не зависеть от подонков.
Боб ненавидел своего первого начальника только за одну, чванливо брошенную им, фразу: «Ты получаешь деньги за то, чтобы выполнять все, что я скажу тебе». Действительно, если хорошенько подумать, зарплата та же взятка. Только от государства. Оно, государство, тебя за нее покупает. И, добиваясь должностей, человек, по существу, стремится к тому, чтобы на нем стоял ценник подороже. Придя в свое время к столь необычному выводу, Боб подчиненным любил говорить: «Я признаю одну взятку – от государства. В виде оклада. Других взяток у нас быть не может». Хотя прекрасно знал, как трудно устоять перед искушением. Поэтому, когда к нему на стол ложились секретные донесения о том, кто из его сотрудников, где и как не устоял, – с плеча не рубил, а разбирался. Выяснял что побудило. Жадность, слабость, бедность?..
Ненавистнее всех ему были те, кто продавался по своей жадности. Они, как правило, становятся вымогателями. К ним Мерфи был беспощаден. Нет, публично не позорил, не изобличал. Наказывал по-своему. Жестоко. Подводил дело так, что их убирали с дороги те, кто им платил.
Слабого он понимал. Но не прощал. Для склейки сломанных, Мерфи пользовался одним верным рецептом. Он пропускал их через жернова служебного судилища, стараясь, однако, до тюремного заключения не доводить. Мерфи не вступал в игру до тех пор, пока у виновного не оставалось никаких надежд и ужас дальнейшего сводил его с ума. Насмерть перепуганного, Боб гнал прочь. Пережитое раз и навсегда отбивало в человеке охоту быть нечестным.
Более всего Мерфи жалел, продавшихся по бедности. Таких, пропуская через все круги ада, он не прогонял…
Из них получались ревностные и преданные служаки. Одного из них, Питера Хейка, он поднял даже до должности помощника.
III (Начало)
…На Хэйка компрометирующих данных не было. Он пришел к Мерфи сам. Поставив на стол кейс, объявил: «Сэр, в нем взятка… 50 тысяч долларов».
Мерфи опешил.
– Мне?– спросил он.
– Да… То есть, нет… Ее получил я. От торговцев наркотиками… В общем… Отдаю себя на ваш суд…
– Лучше отдайте тому, у кого взяли.
– Пытался. Отказались. А чтобы припугнуть прокрутили заснятую ими ленту. На ней все четко.
Поначалу Мерфи мысленно занес его во второй столбец своей таблицы
