явится распарывать горло такому множеству людей. Они, впрочем, знают, – гордо продолжал трактирщик: – что я отставной солдат и что за камином у меня есть ружья, чтобы вооружить всех.
Это продолжительное исчисление сил, которыми мог располагать трактирщик, по-видимому, оживило мужество Лонгэ; и он сказал тихо:
– Я сообщу вам о моем деле, дядя Фрион; сегодня Фонтеблоский нотариус отдал мне деньги за мой Саблонский дом.
– Уж не поехали ли вы в дорогу с этими деньгами? – с живостью спросил трактирщик.
– К несчастью, да.
– Не узнаю вашего обычного благоразумия, господин Лонгэ… Как?! Сто тысяч франков в кармане – вы ведь за эту цену продали ваш дом? – и спокойно, кататься в такое время в Франшарских ущельях!.. Но, с вашего позволения, вы, верно, потеряли голову! А Жан, ваш старый слуга, для чего он не с вами?
– Жан, – отвечал домовладелец: – приезжал со мною в Фонтенебло. Вечер был такой душный, что я позволил ему сходить освежиться в трактир, который находится как раз напротив конторы моего нотариуса. Покупатель мой потребовал прибавить несколько новых пунктов к контракту; я остался в конторе долее, чем думал. Удивляясь, что не нахожу моего слуги у дверей конторы, я сам пошёл за ним в трактир. Я нашел Жана за столом вместе с какими-то разносчиками… Он обыкновенно не пьет, но там находился в самом жалком состоянии. Вино развязало ему язык и этот дурак рассказывал им о моей продаже, и как я увезу с собою сто тысяч франков, так как завтра же должен буду платить за покупку моего нового дома.
– Ах, старый скот! – вскричал трактирщик: – Экий негодный пьяница!
– Так что я принужден был оставить Жана проспаться в трактире и отправиться без него.
– Не удивляюсь более вашему страху. Но для чего же вам было ехать?
– Надо было. Мне надо было быть на маленькой ферме Брежана, которому нужны наличные деньги. Ферма эта всего за пол-льё отсюда. Мне хочется приобрести эту ферму; я знаю, что на нее есть другой охотник. Показав наличные деньги, я мог бы получить её дешево. Этот Брежан задержал меня на три часа; я все думал, что он уступит, а он не поддавался. Наконец, стало уже поздно, я должен был уехать и приметил, что я очень глупо потерял время с Брежаном, который всё набивал цену по мере того, как я уступал. Воротиться было дальше, чем приехать сюда. Я сказал себе, что заночую у вас, если вы не поедете провожать меня с вашими сыновьями. Как захотите и как посоветуете. Что лучше?
Трактирщик подумал.
– Я вам сейчас говорил, – сказал он – что моя жена и сыновья скоро воротятся; конечно, это помощь… И притом через день у нас бывают дозорные, и как раз сегодня будет дозор.
– Вечерний дозор? – спросил Лонгэ.
– Да. Вы знаете, – отвечал Фрион: – что через день бригада лесных жандармов проезжает здесь; сегодня она непременно будет – в лесу собирается большая охота – поезжайте с нею; а так как бригадир человек добрый, он с удовольствием проводит вас до дома.
– О! Благодарю вас за эту прекрасную мысль, – сказал Лонгэ,
