к высшему бытию; от принципа, который лежит за пределами сущности и существования, к тому, что существует.
Но даже в этой неудовлетворительной форме виден смысл онтологического ответа на вопрос о двух абсолютах. Deus est esse, и достоверность Бога тождественна с достоверностью Само-Бытия: Бог есть предпосылка вопроса о Боге.
2.3. Томистское разделение
Отологический подход, разработанный Августином и его школой, привел к затруднениям, которые проявились в представленной Ансельмом формулировке онтологического аргумента и в ее использовании великими францисканскими богословами. Здесь берет начало критицизм Фомы Аквинского. Но эта критика у самого Фомы и еще более радикально у Дунса Скота и Уильяма Оккама вышла далеко за пределы искажений и затруднений. Для большей части западного мира она разрушила онтологический подход, а с ним и непосредственную религиозную достоверность. Она заменила первый тип философии религии вторым.
Общий характер томистского подхода к философии религии заключается в следующем: рациональный путь к Богу не непосредствен, а опосредован. Это путь умозаключений, которые, будучи верными, не дают безусловной достоверности; поэтому он должен быть дополнен авторитетом. Это означает, что непосредственная рациональность францисканцев заменяется доказательной рациональностью, и что наряду с этим рациональным элементом выступает внерациональный авторитет. Чтобы сделать этот шаг, Фома должен был опровергнуть Августиново решение. Поэтому он говорит: «Существуют два способа что-либо познать: через самое себя и через нас. Поэтому я говорю, что утверждение “Бог есть” познается само собой, поскольку Он есть внутри себя, потому что предикат совпадает с субъектом. Ибо Бог есть свое собственное бытие… Но так как мы не знаем о Боге, что Он есть, то утверждение не познается само собой, но должно быть доказано посредством тех проявлений, которые нам более известны, т. е. через Его действия». Эти слова Аквината разрубают нерв онтологического подхода. Человек отторгнут от primum esse и prima veritas. Он не может оставаться верным несотворенной истине. Поэтому принципы, трансценденталии, – это не присутствие божественного в нас, не «несотворенный свет», в котором мы видим все, они – сотворенные структуры ума. Очевидно, что таким образом непосредственное познание Абсолюта разрушается. Sapientia, знание принципов, качественно не отличается от scientia. Подобно тому как всякий изучающий музыку должен принять утверждения математики, даже если он не понимает до конца их смысла, точно так и человек должен принять постулаты той науки, которую Бог имеет о себе и которая полностью понятна ангелам. Они даны нам через авторитет. «Аргументация, опирающаяся на авторитет, больше всего подходит для этого учения (теологии)», – говорит Фома. Библия, таким образом, становится собранием истинных утверждений, а не путеводной книгой для созерцания, как это было у Бонавентуры. Францисканцы, особенно Александр, различают между: а) теми учениями, которые
