на кобыле, с жеребцом она играла, жеребенка запрягите, что лишь месяц как родился» (Калевала. Перевод Л. П. Бельского). Съела, наконец, стыдливая дева безобидную ягоду-бруснику на пригорке и родила сына, да не простого, а будущего властителя Карелии. Примеров таких множество.
Древнеегипетская сказка о двух братьях отражает некие общие древнейшие верования, наряду с местными и характерными для своего времени. Ее герой – Бата, обманутый женой, изменившей ему с фараоном. Сердце Бата хранится на вершине кедра (как не вспомнить тут Кощея Бессмертного с его сердцем в ларце на дубе). Слуги фараона срубают кедр, и Бата погибает. Его брат через семь лет находит под кедром зерно, в которое превратилось сердце, стукнувшись о землю, кладет его в воду (живую?), умерший Бата его выпивает с водой и оживает. Затем он обращается в священного быка, которого убивают по желанию любовницы фараона, бывшей жены Бата. Капли крови падают на землю, и рождаются два дерева персии (деревья, распространенные в древности, что-то, видимо, из рода авокадо, если это не путаница с персиками). Деревья шепотом листьев выдают себя своей бывшей жене, и по ее повелению их срубают. Щепка попадает в рот изменщице, и по прошествии соответствующего времени рождается ребенок, новое воплощение Баты. Он вырастает, фараон, считающий его своим сыном, умирает, и тут Бата, наконец, судит открытым судом свою жену-изменщицу (родившую его из щепки) и казнит ее. Такая вот смесь самых разных верований и мифологий, каждый элемент которой – сказочный сюжет, развившийся в разных странах и в разные времена.
Тема старухи-колдуньи, живущей в «пищевых» домиках в лесу, отголосками встречается и в сказках народов мира. У французов это хорошо известный пряничный домик из сказки Шарля Перро: «Когда солнце было уже высоко, Мари и Жан вышли на поляну, посреди которой стоял домик. Необычный домик. Крыша у него была из шоколадных пряников, стены – из розового марципана, а забор – из больших миндальных орехов. Вокруг него был сад, и росли в нем разноцветные конфеты, а на маленьких деревцах висели большие изюмины». В немецком варианте, собранном братьями Гримм, «сделана избушка из хлеба, крыша на ней из пряников, а окошки все из прозрачного леденца». И старушка поначалу детей угощает: «Она взяла их обоих за руки и ввела в свою избушку. Принесла им вкусной еды – молока с оладьями, посыпанными сахаром, яблок и орехов»[56]. И в том и другом случае важно то, что, видоизменившись с веками, сказка сохранила ту же идею, что гораздо ярче высвечивается в русских и славянских сказках: в темном глухом лесу, в избушке, живет колдунья, связанная с едой, дом ее сделан из самых вкусных вещей, она угощает голодных гостей, она же является и угрозой для своего рода жертвенных детей. Она кормит и кормится, в этом ее главная функция.
Съедобный домик встречается и в русских вариантах. Так, у В. Даля встречаем «избушку на курьих ножках, пирогом подперта, блином покрыта» (аналогично и в сказках Афанасьева, 97). А в детских садах уже не одно десятилетие развлекают детей частушками:
«В
Перро Ш. Волшебные сказки. М., 1993. С. 102; Гримм В. и Я. Сказки. М., 2005. С. 95–96.
