юрту. Абая там не было, но была красивая черноволосая девушка – Тамерлана, которую Касым застал то ли за готовкой чего-то молочного, потому что с ней рядом стоял кувшин с этой жидкостью, то ли за шитьем, потому что держала она в руках маленький, явно не законченный коврик с воткнутыми в него спицами. Но это неважно, потому что она бросила свои дела, когда вошел Касым. Оба они смутились, но разговора было уже не избежать. Они поздоровались друг с другом, завели разговор: поговорили о нынешней ситуации, о погоде, о настроении людей. Правда, складывалось это у них не очень внятно: вроде говорят об одном, но хотят будто о другом, поэтому и препинаются. Разговаривали они достаточно нечленораздельно и перескакивали с одной темы на другую. (В детальном разборе их беседа, кажется, не нуждается – вспомните себя на первом свидании, и вы все поймете.) Касым мог бы продолжать и дальше, но, вспомнив про Сангиру и про Абая, решил задать вопрос:
– Я могу поговорить с Абаем?
– Да, к-конечно. Он возле стойла сейчас.
Касым поклонился, поблагодарил и отправился к коровьему стойлу.
– Будь аккуратнее, – сказала ему Тамерлана вслед. – Отец сегодня немного не в духе.
– Буду иметь в виду, – ответил Касым.
Касым вышел из юрты. Во дворе было темновато. Поблескивало небесное ночное светило. Хорошо виднелись сколоченный на скорую руку деревянный сарай, близлежащие холмы и само ограждение для домашнего скота. Абай стоял возле забора стойла, опершись на него и стуча пальцем по верхушке столба. Его мысли было нетрудно предугадать.
Когда Касым его окликнул, то Абай сначала немного испугался, затем быстро пришел в себя.
– А, это ты, Касым. Рад видеть, – поприветствовал грустным взглядом он его.
– Я… – начал было Касым.
– Пришел поддержать меня в трудный момент как основного… данеплательщика. Угадал?
– Угадали, но как?
– Сынок, я в купле-продаже уже не первое десятилетие. Научишься понимать людей и читать их по их поведению хочешь не хочешь.
Касым встал рядом.
– Сочувствую вашим потерям в ведении вашего хозяйства.
– Хм, – улыбнулся Абай, – это понятно, – и, почесав свой большой живот через красный кафтан, а затем и длинную свою бороду, добавил: – Даже не знаю, что делать.
– Все мы в таком положении нынче.
Абаю было не привыкать платить налоги. Он уже с этим смирился и взвесил все сам с собой. Торговцу уже приходилось думать о многом. Абай как торговец был скован обстоятельствами не меньше других его соседей. Он решил переключить свои мысли на что-то стороннее.
– Ты лучше расскажи про моих дочерей. Собираешься кому-то из них предложение делать?
Касым смутился.
– Эм, я… не знаю… с чего вы решили…
– Да
