чем я смогу с вами расплатиться за папину и Настину свободу.
– То есть ты настолько решительно настроена, что готова согласиться на любые условия? – вопросительно вскинул бровь, словно наслаждаясь моей беспомощностью.
– Разве у меня есть выбор? – устало посмотрела на него, игнорируя страх и дрожь внутри. – Вы моя единственная надежда, – не стала лукавить.
Все, что я успела понять об этом властном и опасном человеке, – с ним нельзя играть. Нужно сразу говорить все как есть, иначе есть шанс расплачиваться за обман еще более дорогой ценой.
– Как ты считаешь, что может стать равной ценой за свободу твоего отца и той потаскухи, что ты зовешь подругой?
Выжидательно смотрел на меня. А я растерялась. Не знала, что могу предложить. Ведь у меня ничего нет. Кроме себя.
– Могу работать на вас. Буду отрабатывать столько, сколько скажете. Только помогите освободить их.
– Как же учеба? – прожигал темными, казавшимися во тьме ночной совсем черными, глазами.
– Переведусь на заочное, – пожала плечами и откинулась на спинку дивана, стараясь спрятаться от его взгляда и не надеясь на чудо.
– А что же скажет папа, когда узнает, что ты продала себя в рабство в обмен на его свободу. Он примет освобождение, давшееся такой ценой?
В салоне воцарилась тишина, и лишь тихое тиканье сигнала поворота и едва уловимый бубнеж радио разряжали напряжение, повисшее в воздухе. Посмотрела на затылок водителя, потом на охранника, понимая, они все стали свидетелями моего позора. Одно радовало, что хотя бы не видела их глаз. Мне плевать на осуждение или насмешку совершенно посторонних для меня людей. Но сейчас, в момент слабости, боялась не выдержать и сломаться.
Запищал сигнал на часах Панкратова.
– Главное освободить его, – обреченно добавила, понимая, что аудиенция окончена.
– Я обдумаю твое предложение, – сказал Адам Германович.
Машина затормозила, припарковавшись на автобусной остановке.
– Спасибо, что уделили время, – положила руку на дверную ручку.
Замки щелкнули, и я открыла дверь.
– Будь на связи. Дам знать о своем решении, – сказал Панкратов, даже не посмотрев на меня.
Машина пришла в движение, едва я успела захлопнуть дверь. Что ж! Я использовала свой шанс. Домой ехала, ни на что особо не рассчитывая. Судя по скучающему виду Панкратова, его совершенно не заинтересовало мое предложение. А я снова и снова прокручивала наш разговор, не в силах вытравить из головы мрачный образ, пугающий меня до дрожи.
Прошло несколько дней после нашей беседы, когда мне позвонили с незнакомого номера:
– Ева Андреевна? – пропел приятный женский голос, показавшийся смутно знакомым.
– Да, с кем разговариваю?
– Это личный помощник Панкратова Адама Германовича, Вероника.
– Я слушаю, – всполошилась, выключая
