с тростью, и Фимка, – налаживая парус, думал Ага Рагим, – не может быть». И, досадливо сплюнув за борт, он углубился в свою работу.
Рыбак менял прелую веревку, пронизывающую по низу полотно паруса, на новую. Дело муторное, требующее основательности и сноровки. Наверное, поэтому он и не заметил, как этот форсливый субъект, бесшумно вспрыгнув на пристань, встал у него над головой.
– Любезный, далеко ли до мыса Поганого? – внимательно оглядывая морской простор, спросил субъект.
– Фимка, гардашым, сен!163 – подскочил с места рыбак.
– Ша, Рахимка! Не ряби так рьяно… Зыркни получше, нет ли на моем шлейфе павлина?
– Никого нет… Я тебя сначала узнал, а потом думал обознался.
– Что, оснастка не та?
Ага Рагим кивнул.
– Как я рад тебя видеть, басурман ты мой милый! – запрыгнув в парусник, сказал он. – Теперь верю, что в безопасности. Все у нас с тобой
получится. А то я здесь уже семь дней, а уже в трех малинах успел побывать. Последняя, где остановился вчера, совсем мне не показалась. Сучьим духом от нее разит.
– В Одессе адреса брал?
– Удивляюсь на твой вопрос, – говорит он на одесский манер и деловито интересуется: – Раздеть штиблет и разуть пиджак есть на что?
– Конечно! – разводит руками рыбак. – Всего переодену.
Ага Рагим прошел к корме и, отворив в ней дверцу, ведущую в закуток, извлек из него свитер, сапоги, брюки, рубашку… Протягивая все эти вещи другу, он опять спросил:
– Хороших адресов не мог взять?
– За хорошими дверями, Рахимка, меня псы поджидали, – стягивая с себя штаны, пропел он. – Тебе, кстати, привет от нашего старшого.
– Спасибо, – кривится Ага Рагим. – Привет за то, что я хорошо приму тебя?
– Ты меня наповал убиваешь, брат Рахимка! Старшой-то у нас… – Ефим стукнул себя по колену, – догадайся, кто?
Рыбак развел руками.
– Наш старшой… – Коган помедлил, – Яшка Шофман.
– Яков Сергеевич?!.. Ну, спасибо. Хорошая новость.
– Товарищи из Питера к нам его послали. Порядок наводит. Приручает блатную братию.
– Волк поводка не примет, – хмыкает Рахимка.
– Если поводок по духу – примет, – натягивая сапог, говорит Фима.
Ага Рагим пожимает плечами.
Пока гость одевался и рассказывал, Ага Рагим успел заставить корму парусника снедью и вытащить из заначки штоф водки.
– Вот это по-царски! Вот это по-нашенски! – потирая руки, воскликнул одессит и тут же спросил: – Ты чего так на меня глазеешь, басурманище? Это я. Я, Ефим Коган.
– Узнаю, – буркнул рыбак. – И по лицу и вот по этому, – Ага Рагим показал, как Фимка потирает руки.
Этот Фимкин жест врезался ему в память на всю жизнь. Повторить
