меня. Оставь…
– Убери дуло в сторону и он снова становится подлецом, – не слушая Николая Михайловича, продолжал свою мысль Мытищин. – А по сему я это тоже заберу, – и Григорий вслед за документами сунул во внутренний карман, отданные им за свои векселя деньги.
4.
– Гони в Вышинки, – крикнул он дожидавшемуся кучеру.
Полчаса спустя у одной из крайних изб села он велел остановиться. По-хозяйски распахнув дверь, Григорий вошел в полутемную горницу. Сидевшие за столом несколько мужиков, как по команде повернули головы на вошедшего, и тут же повскакали с мест.
– Здорово, мужики, – осенив себя широким крестом, поприветствовал он.
– И вам, барин, доброго здоровьичка, – вразноголосицу ответили мужики.
– Я к тебе, Януарий Степанович, – не дожидаясь приглашения, Григорий тяжело опустился на лавку.
– Что с тобой, князь? – встав из-за стола, чуть набычившись, но с теплотою в голосе, спросил Варжецов. – На тебе лица нет.
– У меня дело к тебе, Януарий Степанович, – массируя виски, сказал он.
Варжецов был приятно ошеломлен. Княжеские дети никогда к нему не захаживали. Так, от случая к случаю, когда приходилось бывать в усадьбе Львова, где жил в последнее время с ними и Андрей, они с ним разговаривали как со свойственником. Без высокомерия. А как-то раз Григорий, упражнявшийся с кавказцем драке на кинжалах, попросил Варжецова показать нехристю Мирзе беку, что и у нас на Руси могут владеть ножом. Ян тогда показал один коварный жиганский «коленец» с перекидом ножа из рук в руки, на который изобретательный Мирза бек нашел контр прием. Тогда, да и всегда, когда случалось, Григорий держался с ним подчеркнуто почтительно. Своим поведением показывая окружающим, что они, Мытищины, не считают дядю их сводного брата Андрея чужим для себя человеком, какая бы худая слава о нем не ходила. И потом Яну рассказали, как молодой князь Мытищин наказал за Андрея своего управляющего.
– Дело так дело, – ровно, словно для него иметь общие дела с Мытищиным было в привычку, сказал он и, быстрым, резким взглядом окинув гостей, тоном, не терпящим возражения, приказал:
– Ступайте, мужики. Повечеряли и будя…
Те гурьбой, не надевая шапок, пошли к выходу.
– Князя у меня не видели! – крикнул он вдогонку.
Григорий через силу поощрительно улыбнулся понятливости Варжецова.
– Вестимо… Знамо дело, – отозвались мужики.
Оставшись одни, Ян повторил свой вопрос.
– Что с тобой, Григорий Юрьевич?
– Голова… Потом, потом о ней…
– Выпей винца.
– Коньяк если есть.
Нашелся и коньяк. Залпом осушив полстакана, как ни странно, отменного французского коньяка, он с минуту прислушивался к себе. Боль в затылке и в висках, предвещающая скорый припадок, постепенно притуплялась. «На день на два – не больше», – подумал
