а саму её отбросило назад к Изумилиусу. Девочка шлёпнулась на плиточный пол. Оторопев, она смотрела, как крышка взметнулась вверх на конце широкого луча тёмно-розового света. Затем воцарилась тишина, только крышка звякнула о потолок.
– Мадам, вы, похоже, не в состоянии выполнить мою просьбу, когда я прошу вас ничего не трогать! – воскликнул Изумилиус, поднимая Девятку на ноги.
– Так и не просите! – парировала она.
Оба повернулись к почтовой вазе. Розовый свет начал обретать черты огромного худого человека с неестественно вытянутым торсом. Силуэт поднялся к потолку кухни. Свет потух, и перед ними предстал мальчик чуть старше Изумилиуса, с удивительно усталым взглядом. Светлые волнистые волосы с ядовитым зелёным оттенком, спадали на плечи. Лицо с тонкими губами было странного розовато-лилового цвета, фиолетовые глаза с прищуром смотрели на обитателей Дома сверху.
– Ваш друг? – спросила Девятка, когда Изумилиус ойкнул рядом с ней.
– Когда вы говорите «друг»… – пропищал волшебник, не закончив фразы. Он выпрямился, и, широко раскинув руки, присел в странном реверансе.
Доктор Ложка вынул меч из ножен:
– Кто это, тысяча чертей?
– Ах! Газильон Неудержимый. Как… какими судьбами? – произнёс Изумилиус, выпрямляясь.
– Я не турнепс, – прогремел Газильон сильным, но гнусавым голосом.
Девятка вздохнула. С какой стороны ни посмотри, начало не очень обнадёживало.
– Нет! Конечно нет, – ответил волшебник. Едва заметный страх в его глазах выдавал неискренность улыбки. – Поздравляю с рас… растурнепсингом. Ты определённо выглядишь не… нетурнепсово.
– НЕПРАВДА, Изумилиус Недостойный! – прогромыхал Газильон.
– Недостойный? – переспросила девочка, поворачиваясь к волшебнику, который покраснел как рак.
Огромная прозрачная фигура наклонилась вперёд, приближая к ним разъярённое лицо. Девятка и Изумилиус прижались друг к другу.
– Посмотри на мои некогда красивые волосы! Они стали зелёными! А моё божественное лицо! Теперь оно лиловое!
Девочка закатила глаза.
Чудесно. Ещё один самовлюблённый чародей с невыносимым характером.
– Ну… я… я бы не назвал его лиловым, – залепетал Изумилиус, – скорее… розоватым… пурпурным!
– ИМЕННО – КАК ТУРНЕПС! – заревел Газильон, наклоняясь так низко, что розовато-синий нос почти коснулся носа Изумилиуса. – Мне не нравится, когда меня превращают в овощ. Не знаю точно, кто это сделал, но обязательно выясню. Магический закон номер тридцать семь тысяч восемьсот пятьдесят три, Изумилиус.
Девятка краем глаза взглянула на волшебника. Она была уверена, что тот затаил дыхание.
– Говорят, твой Дом освободился от проклятия. Многие об этом жалеют, но я… – Газильон угрожающе улыбнулся, – рад до беспамятства!
ПРЫГ!
Все пошатнулись от икоты, и ваза стала кататься по столу. Огромный Газильон заколыхался, как удивлённый растянутый чёртик из табакерки, но скоро обрёл равновесие.
