выпалить:
– Ты шо торописся, шо торописся? Мы за райдер совсем не поговорили. – Он вновь включил «колхозника», и Ирина осталась на связи – муж в этом разговоре был пока главным. А «райдер» оставался непременным атрибутом для крутых артистов во время гастролей. По сути, список еды, алкоголя, цвета простыней и запаха мыла в ванной. Разин не стоил этого атрибута, но деваться было некуда:
– Водка-селедка, свиное сало, соленые огурцы с окрошкой и черный хлеб с луком. Это само собой. – Ее глаза вновь налились гневом. – Что еще?
– Записывай, – продолжил он издеваться над женой, – селедка непременно тихоокеанская, толщина спинки восемь сантиметров. В каждом отеле по две штуки – одна с икрой, вторая с молокой. Ты записываешь? – спросил он, засовывая следующую конфету в рот. – Сало белорусское, ни в коем случае не копченое, малосоленое. Дальше. Хлеб черный «Бородинский» московский, через раз белорусский «Нарочанский». Огурцы только малосольные, суточной закваски. Водка шведская «Абсолют», без примесей, оригинальная.
– Чтоб ты подавился! – не выдержала жена, и Андрей понял, что сейчас его пошлют уже окончательно.
– И семечки тыквенные не забудь…
– Да пошел ты в жопу, слышишь – в жопу! – Она запустила мышью в экран компьютера, в бешенстве поискала ее на полу, не нашла и потянулась рукой, как видно к розетке.
Экран опустел. На десктопе остались сиротливо светиться иконки программ и текстовые файлы. Андрей встал со стула, потянулся и широко зевнул. Все их предыдущие разговоры последних лет заканчивались примерно так же. Но последствий типа развод и девичья фамилия не случалось. Игра – она и есть игра.
Андрей не стал переодеваться. В чем был, черных шортах в звездочку и черной же футболке – она скрывала огромный живот – рухнул на кровать. На часах было одиннадцать вечера, хотелось спать. Но Ирина не выходила из его головы. Он даже про деньги не думал. Она в самом деле была безумно красива, и он продолжал любить ее по-прежнему. Проблема была в том, что он и она никогда не считали себя ровней друг для друга. По понятной причине он так и не сумел победить в себе комплекс детдомовца, не нужного никому, кроме себя самого. Его взгляд вновь уперся в свадебную фотографию на стене. Ромка весело улыбался. Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна натужно смотрели на лежащего в кровати зятя. Фоном фотографии был банкетный зал Кремлевского Дворца съездов. Только там давали приемы по случаю государственных праздников и съездов КПСС.
Он включил телевизор, вызвал меню и вошел в YouTube. Поднес пульт с голосовым управлением к губам и произнес:
– Фильм «Республика ШКИД».
Он сотни раз смотрел его, когда оставался один. Знал каждую реплику наизусть. Обожал Сергея Юрского в роли Викниксора и Сашу Кавалерова в роли Мамочки. На экране плазменного «Панасоника» закрутилось колесо из догоняющих друг друга точек. Когда догонялка светлячков прекратилась, на черном экране появилась надпись: «В 1922 году в Советском Союзе было 4 миллиона
