бумагу.
– Велено передать Каллик без Дома.
Вторая доставка за сегодняшний день. Утром принесли еду – в качестве щедрого дара, чтобы я продержалась, пока не получу первую стипендию.
Я бросила кинжал за спину и услышала глухой удар, с которым он воткнулся в дальнюю стену.
– Каллик – это я.
Я взвесила коробку в руке. Кто, черт возьми, мне это прислал?
Старик покосился через мое плечо.
– Не сразу я вас нашел. Не знал, что тут есть дома на задах замка. Несчастливое число, не так ли?
– Это задница замка, а не зады, – поправила я. – Нечего стесняться в выражениях.
Он широко ухмыльнулся.
– Как скажете. Доброго дня, мэм.
Пинком захлопнув дверь, я вернулась к столу, бросила на него коробку и уставилась на нее.
Золотые блестки по всей обертке. Карточка с тиснением. Голубая лента.
Я разорвала упаковку и высоко приподняла брови при виде того, что лежало внутри.
Платье.
Я схватила карточку.
«Каллик без Дома. Ваш наряд для сегодняшнего пира. С уважением, администрация замка».
Праздник – явно не тот случай, когда можно ходить в кожаных штанах и рубашке.
Все Испытанные получили «наряд» или только я? Другими словами – мне прислали личный подарок от Дорогого Отца или еще один из призов? Не то чтобы это имело значение. Как бы я ни выглядела, он не станет предъявлять на меня права. Уж точно не на таком празднестве. И все же я была не настолько глупа, чтобы считать, что у меня есть выбор. Хочешь не хочешь, придется надеть присланное.
Когда я вытащила ярды ткани из волшебных пределов коробки, платье развернулось, стало больше. Нежно-сиреневое, в точности подходящее к моим глазам. Я прижала тюль к руке. Я унаследовала бронзовую кожу матери и невольно признала, что цвет платья подчеркивает ее скрытое сияние.
Подняв платье, я поморщилась. Как, черт возьми, сражаться и бегать в этой тряпке? Ну, делать что-либо подобное на празднике вряд ли придется, но восемь лет тренировок не проходят даром. Любое место могло оказаться смертельно опасным.
По сравнению с этим одеянием платья, которые я иногда носила в приюте, больше смахивали на мешковатые сорочки. Лиф из почти прозрачного кружева лишь служил основой для сиреневых блесток, которым полагалось прикрывать девушку. Блестки усеивали и плечи, а длинные рукава заканчивались сиреневыми перьями – да, перьями! Перья украшали также всю широкую тюлевую юбку, каскадом ниспадавшую до полу.
Сногсшибательно! И это великолепно смотрелось бы на ком-нибудь другом, только не на такой грязной дворняге, как я.
– Ты больше не в Андерхилле, – выдавила я.
Раздалось короткое чириканье, в воздухе появился холщовый мешочек и с металлическим звяканьем упал на стол.
Повесив платье на спинку единственного стула, я взяла мешочек, растянула завязки… Внутри блеснули
