машиной для регенерации тканей, оказалось, что уродливый шрам сохранится на всю жизнь.
Джек старался не смотреть на левую щеку Нэтти. Не смотреть первые десять лет совместной жизни. После он привык и шрам перестал казаться ему таким уродливым, как раньше.
Еще один шрам обезобразил Нэтти правую руку. Она уже не помнила, как выглядела набросившаяся на нее собака, но плоть навечно сохранила следы острых зубов. Остальные шрамы на фоне первых двух выглядели сносно. Джек не замечал их. Да и у него этих шрамов было не меньше. У всего мира. И если не вспоминать ту жизнь, которая была прежде, то критерий красоты давно изменился. Изменились и чувства, характеры. Вечность раскинулась перед человечеством, сделала его флегматичным, неспешным. Тягучая вечность, ненужная для многих и безразличная для большинства.
Последний мужчина, с которым жила Нэтти, был хорошо образован, писал статьи в местной газете и выпускал по одной книге в год. Нэтти не знала, любит он ее или нет. Не знала, какие испытывает сама к нему чувства. Они прожили почти десять лет, пока писака не наложил на себя руки.
– Только сделай это так, чтобы я не видела, – попросила его Нэтти.
– Тогда тебе лучше уйти, – сказал он, словно надеясь, что она останется, но она ушла.
Потом, почти двадцать лет спустя, появился Джек. Нэтти выбрала его, потому что он был совершенно не похож на предыдущего писаку. В его глазах не было грусти и усталости. Он хотел жить, любил эту жизнь, и Нэтти надеялась, что это желание наполнит и ее опустошенное сознание, надеялась, что в этой простоте найдется смысл… Но смысла не было, даже когда Джека отправили в тюрьму. Она не знала, виновен он или нет, но обещала ждать. «В конце концов, двадцать лет не такой большой срок», – думала она с какой-то фатальной смиренностью прежнего писаки. «Хотя нет, – призналась себе Нэтти десять лет спустя, – у него не было смиренности. У него было отчаяние». Эта мысль принесла грусть.
Она попыталась найти его могилу. Не смогла. Хотела уехать из подводного города – перебраться на землю или просто в другой подводный город. Сделать хоть что-то… Но вместо этого отправилась на очередное свидание с Джеком. Он был глупым и хотел жить.
– Мне очень плохо без тебя, – призналась Нэтти.
Джек начал рассказывать о сокамерниках. Нэтти притворялась, что слушает, но перед глазами почему-то витал образ покончившего с собой писаки…
Покинув тюрьму, Нэтти не знала, дождется Джека или нет. Она отвыкла и устала от него. Устала от себя, от вечности. Иногда в голову ей приходила мысль, что главным в ее жизни осталось увидеть настоящее небо, которого она никогда не видела. Но ее пугало, что будет после. Опустошение? Желание смерти? У девочки двадцати лет, с душой трехсотлетней старухи…
Джек не знал, почему Нэтти отказалась от последнего
