ели пасту в кафе, снова вернулись в библиотеку, где, верные своему слову, действительно занимались, изучая не только свои учебники, но и друг друга.
Последовал неизбежный обмен биографическими подробностями. Шила была младшей из трех дочерей врача из графства Фэйрфилд. Ее мать («единственная сторонница демократической партии в городе») была художественным критиком стамфордской «Газеты». Родители не только никогда не разводились, но даже и желания такого не имели. Очевидно поэтому обе ее сестры вышли замуж очень юными.
Отец Боба почти сорок лет преподавал математику в Пенне, написав за это время два учебника и собрав огромную коллекцию анекдотов («а, вот откуда у тебя чувство юмора»). Мать умерла, едва ему исполнилось семь лет, и Дэн Беквит счел за благо отправить сына в пансион. К счастью, Лоренсвилль находился в часе езды от Филли, так что выходные дни они могли проводить вместе. Будни проходили довольно уныло, пока не появился Берни Акерман. Уже тогда он был совершенно ненормальный, ходячая спортивная энциклопедия и фанатично преданный друг.
– Благодаря Берну я встретил свою будущую жену, – сказал Шиле Боб за обедом.
– О? – Лицо ее приняло недоуменное выражение.
– Тебя, – сказал он.
Девушка засмеялась.
– Я не шучу, – настаивал парень.
– Мы только что встретились, – сказала она, отворачиваясь.
– Шила, к моменту их третьего свидания Ромео и Джульетта уже умерли.
– Ты помешался.
– Да. На тебе.
Этот разговор состоялся за кофе и десертом. О супружестве в этот вечер речь больше не заходила. Боб чувствовал, что он уже все сказал. А Шила чувствовала, что он ее просто дразнит.
Но на самом деле, он ей нравился, поэтому она и обняла его за талию.
На пороге Джосслин Холла поспешно прощались парочки.
– Жаль, что тебе так далеко ехать в Йель, – сказала Шила.
– Попроси меня остаться, – возразил Боб.
– Все-то ты шутишь.
– Вот в этом вы ошибаетесь, мисс Гудхарт. Я никогда еще не был так серьезен.
Дальнейшее стало для них предметом обсуждения и споров на годы. Кто стал вдохновителем их первого поцелуя?
– Я, – упорно утверждала Шила.
– Брось, Шила, ты просто окаменела.
– А ты..?
– Я был абсолютно спокоен, но когда понял, что ты в эту ночь глаз не сомкнешь, избавил тебя от этого испытания.
– Роберт, не строй из себя героя. Я прекрасно помню, как ты стоял там, переминаясь с ноги на ногу, и нес что-то об экзаменах, каждую секунду глядя на часы.
– Ложь, Шила.
– …и мое сердце растаяло.
– А!
– И я сказала себе, если я сейчас его не поцелую, его хватит удар.
– У тебя это звучит, как оказание первой помощи.
– Ну, конечно, я дочь врача и могу сразу определить тяжелый случай. К тому же я уже была влюблена в тебя.
– Тогда
