преувеличена. Так часто нахваливают загадочных красавиц. А встретишь их в церкви, присмотришься – и поймешь, что ничего особенного в принципе в девушках нет.
Но когда довелось воочию увидеть работу Рафаэля – у него просто заняло дух. Техника Рафаэля – простая, светлая, наполненная воздухом, заставляла сразу же позабыть о том, что стоишь перед картиной. Изображение манило в глубь себя, и в нем было легко, тепло, солнечно – даже лучше, чем в настоящей жизни.
Себастьяно потерял покой. Как только у него выдавалось время между заказами, он колесил по Флоренции, рассматривая невероятных мадонн Рафаэля и не менее выразительные портреты знатных заказчиков. Потом, надышавшись картинами гения до головокружения, он пытался писать тем же стилем – но собственные работы все равно казались ему слишком темными, мрачными, тяжелыми.
Себастьяно казалось, что он впитал в себя каждый штрих, от «Обручения девы Марии Иосифу» и «Мадонны Конестабиле»[21] до «Мадонны Грандуки», «Мадонны со щегленком» и «Прекрасной садовницы»[22]. Он мог легко представить малейшие нюансы и детали рафаэлевской манеры. Но только осветить свой холст хотя бы подобием того света, который щедро струился с работ урбинца, у него не получалось.
Рафаэль был невероятно, непостижимо плодовит. Над большим портретом для дворца или алтарным образом другой художник мог работать и полгода, и год. Рафаэль же писал своих мадонн буквально за пару недель, и при этом они выходили настолько совершенными, как будто бы на холсты были потрачены годы упорнейшего труда.
Когда до Венеции дошли вести, что Рафаэль в Риме и ему даже заказали расписывать станцу[23] Ватиканского дворца, Себастьяно Лучани окончательно утратил сон, аппетит и интерес к жизни. Собственная работа, хотя и хвалимая заказчиками, ему опостылела. «Пойду к урбинцу просто учеником, – решил он с отчаянием. – Говорят, Папой заказаны фрески на все стены, работы большие. Ему, должно быть, нужны люди. Все равно пока я не смогу хотя бы немного научиться тому, что может Рафаэль, – не будет мне покоя».
И вот от мечты – мастерской великого гения – Себастьяно отделяют всего каких-нибудь несколько улиц…
Перед тем как отправиться к Рафаэлю, художник зашел в таверну, выпил охлажденного вина, спросил воды, чтобы почистить запылившийся костюм и башмаки. И, невероятно волнуясь, продолжил свой путь.
– А нашего мастера нет, – отворивший дверь юноша с перепачканным краской лицом сразу же посторонился, давая возможность гостю войти. – Но вы подождите его, он скоро будет.
Себастьяно украдкой оглядел мольберты учеников Рафаэля и завистливо вздохнул. Похоже, урбинец не только гениальный художник, но и хороший учитель.
«Что ж, если он их научил так писать – научит и меня, – Себастьяно пытался унять охватившее его раздражение. Какие-то мальчишки легко переняли манеру Рафаэля, а он, признанный художник, так и не смог продвинуться по этому
Ранние работы Рафаэля.
Работы Рафаэля «флорентийского» периода.
Комнату.
